Зигзаги времени. Книга вторая

Деревня была пуста, ни дымка, ни криков петухов, тишина. Как будто все затаилось перед страшным врагом, даже дома не скрипели дверями, лишь на другой стороне деревни, в лесу, завывали волки. Они чуяли, что скоро им будет пожива. Как черные шакалы, опричники бросились по домам, выискивая живых и ценности. Что можно было найти у крестьян? Все, что можно, они делали сами: и посуду, и мебель, и ткани. Поэтому, изделия из металла, а это, в первую очередь, топоры, серпы, косы, т. е. самое ценное, они забрали с собой, так же был уведен весь скот, и увезены продукты. Увидев, что нет ничего ценного, стали разжигать печи и готовить ужин из припасов, что были с собой. Воду же, конечно, брали из колодца, ею же поили и лошадей. Через полчаса началось: держась за животы, армия стала вначале разбегаться по сортирам, а когда их стало не хватать, уже садились прямо вдоль дороги, никто не хотел лезть по пояс в снегу к кустам. Где-то уже катались от болей в желудке, где-то просто сидели в позе эмбриона. Аромат, конечно, стоял специфический, тем более, что кони, напоенные водой, «удобренной» слабительным, тоже вносили свою лепту в ароматизацию окружающей среды. Ну, что ж! Если верить описанию в инструкции, дня на три тут у них будет остановка. Проехал на коне до следующей деревни, стоящей в десяти верстах, тут остановился в трактире, где развел в камине в общем зале огонь, сразу стало уютно от потрескивающего очага. Достал лежащий со вчерашнего дня кусок мяса и холодный пирог, понюхал, пахло вкусно, без кислятины, значит, можно есть. Да и то, что я находился большую часть времени на улице, не дало пище испортиться. Сытно покушал, запивая коньяком из фляжки, если что, «Хранитель» предупредит. От тепла и сытости вскоре задремал, да и усталость, накопленная за все это время, тоже сказалась. Разбудил меня рокот моторов, что раздался рядом с трактиром. Передернув затвор МП-40, а в простонародье — «Шмайсер», я вышел на крыльцо. Мои парни выпрыгивали из кузовов, как я и учил, сразу становясь на колено и беря в прицел свой сектор. В машинах остались лишь водители и пулеметчики, которые заблокировали деревню и держали дороги под прицелом. Парни же, выставив около трактира караул, завалились ко мне в трактир. Дежурные сразу же стали на кухне разводить печь, чтобы сварить ужин, а остальные, приболтав меня на пиво с хорошей рыбкой, выставили настоящую 100-литровую бочку свежего пива, которое они привезли с собой (только как, вот в чем вопрос?), и копченого осетра. Полусотник уверил меня, что караул будет «бдеть», и я, слабый на «хорошее» свежее пиво, дал согласие. Посидели хорошо. Время от времени хлопцы выбегали во двор, чтобы вернуть обратно пиво земле-матушке. Небо прояснилось, и ударил морозец градусов двадцать. Предложил водителям прогревать через час двигатели, а пулеметчикам ставить рядом жаровни с углем.

И вот, после полуночи, когда основная часть отряда уже спала, «срубленная» свежим пивом, в голове раздался голос «Хранителя»: «Тревога!». Воспитанный славной советской армией, я мгновенно взлетел, пнув в полете полусотника так, что он слетел со стула, и через несколько секунд был уже одет и вооружен. Приоткрыв дверь, я в щелку оглядел залитый лунным светом двор. Один из караульных, который был в моем секторе обзора, лежал со стрелой в голове. Странно, что молчат мои пулеметчики, хотя автомобили работают. Приказал полусотнику лечь и держать дверь под прицелом, сам прошел к задней стене, где не было окон. Повернув браслет, представил, что я могу пройти сквозь стену. Вдавился и словно через болотную грязь протиснулся на другую сторону дома. Тут же сделался невидимым и пошел, держа наган с глушителем наготове. Рядом с дверями с саблей наготове стоял «черносотенец» опричник, ожидая, когда откроется дверь, и оттуда кто-то выйдет. Выстрел, и он, крутанувшись, с простреленной головой упал рядом с дверями. Тут же, на его движение, две стрелы вонзились в дверь. Заметив, что стреляли из-за грузовика, я тихо, стараясь не скрипеть снегом, ступая на ребра подошв, прошел за машины. За ними стояли четыре темные фигуры, одетые в черные сутаны. Наган тихо кашлянул четыре раза, и фигуры без стонов опустились на землю. Все ж, луна, как днем, ярко освещала все, тем более черные фигуры на белом снегу. Вскоре я увидел еще две фигуры, которые время от времени прячась в тени хат и заборов, приближались к машинам. Надо было взять «языка», поэтому я, дождавшись, когда они приблизятся к машине, одного «вырубил» рукоятью нагана, а второго застрелил, некогда мне церемониться с ними.