Зигзаги времени. Книга вторая

Приказав через браслет всем спать, я выкрал спящего хозяина и поднялся с ним в номер на второй этаж. Развязав его, я вновь сделался видимым и разбудил его. Когда он осмысленно начал осматриваться, я спросил, где план крепости? Он вначале отшатнулся от меня, но звон монет оказался сильнее страха, и он показал мне тайник в ножке табурета, где была засунута свернутая в трубочку бумага. Передав ему мешочек с золотом, я стал обладателем карты — плана крепости, где были обозначены башки: Главная проезжая башня — Фроловская, через которую шел Московский тракт, второй по значению и укрепленности была Молоховская башня, открывавшая дорогу на Киев, семь дополнительных воротных башен (Лазаревская, Крылошевская, Авраамиевская, Никольская, Копытенская, Пятницкая и Воскресенская) были сделаны попроще и не имели того значения, как первые две. Порох хранился в Гранатовитой башне, которая охранялась очень сильно днем и ночью. Ключ от нее, по словам хозяина харчевни, был только у воеводы, и только он мог вместе с ключом дать разрешение на получение пороха.

Отпустив хозяина, который, собрав все свои ценности, плюнув на харчевню (все ж жизнь дороже), пустился в бега. Я же, раздев стражников догола, сбросил на них сеть, дабы они «повеселились», распутываясь из нее, после чего, распахнув двери харчевни, стал зазывать на дармовщину редких прохожих. Видя, что народ не идет, выкатил бочку виноградного вина и стал угощать их на улице. Вскоре народ, распробовав, стал более активный, и вот уже в сгустившихся сумерках послышались первые звуки песен. Пора смываться, пока не пришла стража. Отойдя в тень, я повернул браслет, делаясь невидимым, и направился к Гранатовитой башне, где должен быть пороховой склад. Попросив у Сварога ночное зрение как у кошки, я стал видеть не хуже, чем днем. Караульных на подступах башни я увидел значительно раньше, чем бы они услышали мои шаги. Двое стражников, опираясь на алебарды, стояли у стены дома и о чем-то тихо разговаривали. Это была мирная картина, так что я не стал их трогать, а, тихо ступая по булыжной мостовой, «просочился» внутрь башни. Каменная лестница уводила меня вниз, где рядом с тяжелой железной дверью, закрытой на огромный замок, стояли еще два стражника. Два факела освещали их суровые бородатые лица. Миновав эту дверь, я оказался в огромном каменном зале, заставленном бочками с порохом. Пороха было очень много, как бы не взлетел на воздух весь Смоленск. Ну, да ладно! Лес рубят, щепки летят! С собой у меня было две гранаты Ф-1, решил сделать ловушку из них. Вскрыв один из бочонков с порохом, я насыпал густую дорожку пороха от дверей до бочек, где вывалил все остатки пороха из бочонка на них. Закрепив гранаты, я привязал к двери веревку, которая при открывании выдергивала чеку. Сделав пакость, я благополучно покинул город и снова оказался на берегу Днепра.

Через два дня подошел с войском Иван Михайлович Хворостинин, и вот, отправив голубей в Ельню, князю Курбскому, чтобы выступал одновременно с нами, мы тронулись в поход.

Через сутки мы были под стенами Смоленска, со стороны Днепра гремели пушки и очереди из пулеметов, выкашивая защитников города. Это подошли мои ладьи и отвлекали внимание и часть сил на себя. В ответ стены окутались белым дымом, это отвечали пушки крепости. Мои броневые машины подошли на 400–500 метров к главной башне «Фроловской» и открыли ожесточенный огонь. «Шилка» из четырех стволов выкашивала и пушки, и расчеты, обслуживающие их. Пламя разрывов подымалось там, где проходила очередь из 23 мм снарядов. Крошился кирпич от взрывов, увеличивая число убитых и раненых его осколками. В ужасе защитники бежали со стен, спасаясь от «шайтан-арбы». Расчеты сорокапяток (пушка 45 мм) били по воротам, разбивая навесы, и в этот момент раздался страшный грохот, вздрогнула земля, взметая большую часть стены, башни. Все заволокло пылью и дымом. Грохот стих, лишь раздавались в поднятом взрывом сумраке крики раненых кирпичами людей и ржанье лошадей. Постепенно пыль осела, открыв взору примерно стометровую воронку от арсенала поляков. Город горел, ни о каком сопротивлении разговора уже не было. Мои бойцы быстро проникли через взорванную стену и открыли ворота. Город пострадал сильно, кругом валялись убитые и обожженные враги, даже наши бойцы пострадали от летящих осколков кирпича. Убитых, правда, не было, но с переломами подходили к санитарам, которых возглавил мой ученик Данила.

Отправив вперед своих десантников, я, сидя на броне «Шилки» тихо ехал посреди колонны, когда до меня достиг голос «Хранителя»:

— Тебе пора за амулетом Велеса, он обнаружился!

И тут, проезжая в центральные ворота, на меня обрушился кусок из нескольких кирпичей. Яркая вспышка и снова боль. Кровь на губах, вокруг темнота и тишина. Голова раскалывается от боли, не могу пошевелиться! Пить, как хочется пить!

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Мои Дорогие читатели: