Зияющие высоты

В этой истории есть еще один план, который надо принимать во внимание обязательно. Народ был в общем доволен тем, что Хозяин всыпал Демагогу и спас народ от реставрации. Лучшей формы агитации для ибанского народа того периода не придумаешь. Правдец прав, в пропагандистском освещении все дело было представлено так, будто шла реальная борьба за судьбы страны. А на самом деле, якобы, была всего-навсего коварная линия поведения нечестного жесткого человека в борьбе за личную власть. Но дело-то в том, что в самой реальной жизни страны шла борьба за дальнейший способ жизни. И очень серьезная. Решающая. Только фронт этой борьбы проходил не тут. И шла она между другими силами общества. Проследить линию фронта этой борьбы невозможно. Она проходила через души людей, через семьи, через города и деревни... Во многих планах и сечениях. Это не линия. Это - состояние. Борьба состояний. Борьба Хозяина с Демагогом не была специально выдумана для этого. Она шла в другом разрезе. Но она приняла такую форму не случайно, а как отражение общей ситуации в стране. В силу правил борьбы за власть Демагог вынуждался хоть в чем-нибудь занять позицию, отличную от Хозяина. И что бы он ни думал и ни говорил, он невольно выталкивался на роль главаря одной из враждующих тенденций в жизни страны. И это не выдумка. Если бы даже все это специально выдумали Хозяин и его приспешники, это стало реальностью. Иначе карта Демагога не была бы бита.

Я никого не оправдываю. Но отдавать себе отчет в реальном положении дел невредно. Ошибочно изображать жизнь Ибанска так, будто банда злодеев, узурпировавшая власть, издевается над мирными людьми, нарушая нормы морали и права. Никакой узурпации власти не было. Это чушь. Просто сложилось общество, к которому бессмысленно подходить с точки зрения права и морали. И власть, выраставшая естественным образом по законам этого общества, укрепляла себя, являла свою мощь, убеждалась в том, что она власть, справляла свой триумф. Здесь разыгралась драма, анализ которой предполагает совсем иную систему понятий и оценок, чем у Правдеца. Начальство должно благодарить судьбу за то, что она послала ему именно такого противника. Он надолго отвлек внимание заинтересованной части человечества в сторону от более глубоких проблем нашей жизни. Ты прав, сказал Болтун. Но если применить твою концепцию к самому Правдецу, то получим следующее. Не играет роли, о чем он кричит. Важно, насколько громко он кричит и кто его слышит, Кричит он на весь мир. И слышали его все. А это уже нечто. А насчет науки это пустяки. Наплевать на науку. Ее ведь может и не быть совсем.

АНЕКДОТ

Но главным явлением духовной жизни ибанского общества этого периода стал анекдот. Причем, анекдот запрещенный и наказуемый. Анекдоты и классифицировались соответствующими специалистами с обеих сторон по срокам, которые были положены за них. В основе анекдота лежал принцип, передаваемый следующим анекдотом. Каждый десятый англичанин гибнет в море, но это не мешает им быть страстными яхтсменами. Каждый пятый американец гибнет в автомобильной катастрофе, но это не мешает им быть страстными автомобилистами. Каждый третий француз гибнет от любви, но это не мешает им быть страстными любовниками. Каждый второй ибанец стукач, но это не мешает ибанцам быть страстными любителями антиибанского анекдота. Анекдоты рождались в невероятных количествах на такие темы, которые, казалось, в принципе неподвластны анекдоту и смеху вообще. Но самое поразительное в этой эпидемии анекдотов заключалось в том, что в анекдотах не было ничего анекдотичного. Они просто в краткой афористичной и образной форме пересказывали то, что регулярно наблюдали ибанцы в своей повседневной жизни. Один ибанец спрашивает другого, например, почему исчезли из продажи шапки из ондатры. Потому, отвечает другой, что ондатры размножаются в арифметической прогрессии, а номенклатурные работники - в геометрической. Кроме того, давно не производился отстрел начальства. И это - не анекдот, а чистая правда. Или спрашивает один ибанец другого, сколько человек погибло в недавней железнодорожной катастрофе. Пятьдесят человек, ответил ибанец. А, говорит первый, значит по-старому пятьсот. Дело происходило вскоре после денежной реформы, по которой денежные знаки заменили в пропорции десять к одному. Интересно, что в катастрофе действительно погибло около пятисот человек.

Расцвет анекдота относится к самой либеральной части прошедшего периода. Анекдот, каким бы критичным он ни был, предполагает некоторую долю оптимизма. Как только оптимистические иллюзии сменились сознанием неизбежности мрачных перспектив, анекдоты исчезли без всякого вмешательства Органов. Сами собой. Ибанский анекдот - трагедия, но с примесью комедии. Трагедия же, лишенная комизма, - неподходящая почва для анекдота.

ПЕРСПЕКТИВЫ