Зияющие высоты

В декабре курсант Ибанов, совершая учебный полет по маршруту, выпрыгнул из самолета с парашютом. Он объяснил это тем, что якобы загорелся мотор. Самолет, врезавшись в землю, не загорелся. Экспертная комиссия обнаружила в моторе остатки обгоревшей тряпки, но не придала этому значения. Она рассуждала так: раз самолет не загорелся даже при ударе о землю, то угрозы пожара в воздухе, очевидно, никакой не было. Курсант Ибанов по этому поводу заявил, что суждения о прошлом, которые кажутся истинными теперь, не обязательно истинны в прошлом, и что он хотел бы поглядеть, какое заключение сделали бы эксперты в тот момент, когда заметили бы пламя в моторе, находясь в этот самый момент в самолете. Сотрудник, окончивший до войны по этим дедам аспирантуру и чуть было не получивший степень кандидата гуманитарных наук, разоблачил это заявление как попытку подменить диалектику схоластической буржуазной формальной логикой. Поступок курсанта Ибанова был расценен как намерение уклониться путем умышленного уничтожения ценной военной техники. И курсант Ибанов (отныне — Уклонист) присоединился к Клеветнику.

Боже, боже! Я пропал!
Отдадут под трибунал!

(Из "Баллады")

БАЛЛАДА

Признаюсь в том честно, братцы,
Что пришлось сюда податься,
Нету в том моей вины.
Незадолго до войны
(Ждали мы ее как раз)
Вышел экстренный указ:
Всех, умеющих читать,
В авиацию забрать.
Я пытался уклониться.
Мол, башка вверху кружится.
И нервишки никуда.
С равновесием беда.
И не вышел на лицо.
И увеличено яйцо.
Но в комиссии со смехом
Мне сказали: брось финтить!
Яйца в небе не помеха.
А с лица не воду пить.

Погрузили нас в теплушки.
Ни одеяла, ни подушки.
Поезд дернулся. Ура!
Здравствуй, новая пора!
Для тепла прижавшись в пары,
Дрыхли сутками на нарах.
Грызли черствую черняшку.
Пятернею жрали кашку.
Выдавали нам селедку.
Мы ее тотчас на водку.
Песни выли до хрипоты.
И пускали дым до рвоты.
На стоянках девок жали.
До слезы от хохмы ржали.
В общем, жили как в малине.
Благо путь задался длинный.

Через всю страну куда-то
Больше месяца плелись.
Позабыли, что солдаты.
Даже вшой обзавелись.

УБИЙЦА

Но как водится всегда,
Вслед за счастьем прет беда.
Через мой характер слабый
Бес попутал меня с бабой.
Я, друзья, солдат не гордый.
Щупать щупал, а на морду
Обращал вниманья мало.
Лишь бы, думаю, лежала.

(Из "Баллады")

В декабре курсант запасной роты Ибанов, находясь в самовольной отлучке, самодельным ножом ранил в левую ягодицу гражданку Ибанову. На следствии курсант Ибанов показал, что он страстно любил гражданку Ибанову и собирался на ней жениться, но что она коварно изменила ему, польстившись на продукты питания, приносимые Интендантской Крысой, и стала сожительствовать также и с ним. Сотрудник осмотрев орудие преступления и осуществив следственный эксперимент на правой ягодице гражданки Ибановой, не мог понять, как курсант Ибанов таким тупым ножиком ухитрился проколоть дубленую шкуру гражданки Ибановой, и заподозрил неладное. При составлении акта никто из присутствовавших не смог назвать научного или хотя бы литературного эквивалента для обозначения женского зада. Курсант Ибанов предложил употребляемое здесь слово "ягодица", на что Сотрудник сказал, что ему теперь все ясно. И курсант Ибанов (отныне — Убийца) поселился в Красном уголке запасной роты вместе с Уклонистом и Клеветником в ожидании отправки на гарнизонную губу. Гражданка Ибанова потом приходила навестить Убийцу. Увидев ее из окна. Убийца пришел в ужас. Как сказано в "Балладе":

И во всем я мире, боже,
Не видал подобной рожи.
Я в душе ищу ответа:
Боже мой, она ли это?

Клеветник спросил Убийцу, неужели он, в самом деле, мог жениться. Тот ответил, что вполне возможно. Во-первых, он ее видел только в темноте. Во-вторых, это у него первая (и может быть, и последняя) баба в жизни. А, в-третьих, в ней что-то есть.

ДОКЛАД ДЛЯ ЗАВЕДУЮЩЕГО