Зикр Назира

– Сон? Это не страшно, бывает, – Назир вновь улёгся поудобнее.

Мальчик проглотил слюну, смочив пересохшее горло.

– Про нас сон был.

Назир привстал и вопросительно посмотрел на Байбуре.

– Сказали, что разбегаться нельзя… Вместе идти.

Они собрались ещё до рассвета и двинулись в сторону Казана. Назир усадил мальчика впереди себя и пришпорил коня. Надо было спешить, если они хотели обогнать войско урусов.

Помогая Байбуре взобраться на лошадь, Назир вспомнил, как отец, сильный кряжистый мужчина с короткими, плотными ногами, хватает его, пятилетнего, и одним движением забрасывает на коня. Жеребец чутко прядает ушами, косит взгляд на людей, чуть перебирает копытами, предвкушая поездку…

Когда это было – до или после? Наверное, до смерти матери, ведь потом отец почти не разговаривал с ним. Он вернулся из поездки и нашёл Назира в углу их дома из жёлтого известняка. Прыгающей походкой влетел в дом, а Назир натянул на голову покрывало энкей. Через год или два отец с караваном отвёз его в Эстэрхэн.

А теперь вот он, Назир, везёт мальчишку, который потерял сразу всех. Едут они туда же, откуда всё и начиналось, – в Казан. Едут потому, что учитель передал Назиру зикр – волшебную молитву, которая поможет Казану выстоять перед урусами.

Кабан

Весь день Назир вглядывался в горизонт. Поля были пусты, но Назир держался ближе к опушке, чтобы в случае опасности укрыться в гуще подлеска, то там, то здесь пробивавшегося к небу сквозь тьму окружавших сосен. Всадники ехали, останавливаясь лишь для того, чтобы дать коню отдых. Оба молчали.

Конный отряд, скачущий навстречу, первым заметил Байбуре. От страха или от неожиданности он не мог вымолвить ни слова, и лишь палец указывал в сторону всадников. Назир тут же повернул Зур-Ай в лес.

Урусов было числом двенадцать. Кольчуги их розовато поблёскивали в лучах заходящего солнца. Ехали, скинув шлемы, – не таясь, не оглядываясь, как по своей земле. Выбеленные конским потом попоны показывали, что они в пути уже не первый день. Сквозь листья рябин Назир разглядывал спокойные, расслабленные лица, словно люди возвращаются домой после трудового дня. В детстве он не раз видел похожие – урусы стояли в городе своей улицей, торговали на базаре.

Один из всадников, самый молодой на вид, вдруг остановился и начал вглядываться в лес. Назир собрал дыхание и, помня о важности сердца, внутри себя прочёл зикр. Дунул ветер, ветки сосен открыли солнце, пославшее луч всаднику прямо в глаза. Тут же его позвали товарищи и урус, пришпорив коня, двинулся дальше.

Назир облегчённо выдохнул. Значит, получается? Значит, те несколько коротких слов, что прошептал ему в ухо учитель, работают? Стоило только упомянуть в нужном порядке имя Аллаха Всемогущего, как урус перестал смотреть в их сторону!

Улыбаясь, он обернулся к Байбуре. К его удивлению, мальчик пустыми глазами глядел вглубь урмана. Его губы едва заметно шевелились. Молится духам леса, как и его родичи веками до того? Назира кольнула неприятная мысль: если они оба читали молитву, то чья же подействовала?

Вновь попытался проговорить слова зикра, данного учителем. Но сейчас язык не смог осилить даже первого слога, руки и ноги тут же ослабли, спина покрылась холодным потом. Видимо, зикр можно произносить лишь в опасности, не расходуя его на пустые проверки. Но как можно истратить всемогущество – этого Назир уразуметь не мог.

Разводить костёр в этот раз они остереглись из-за увиденного отряда урусов. Улеглись рядом, под одним покрывалом, чтобы хотя бы спинами греться.

– Назир-абзый, а где твои ата-анасы? – голос Байбуре звучал тихо, теряясь в шуме ночного леса.

Назир рассказал, что мать его убили урусы давным-давно, а отец, если жив, ждёт его в Казане. Отец, наверное, совсем поседел. Но жизненной силы не потерял – Назир на это надеялся. Он хотел увидеть отца таким, как это было в последний раз – отец, в развевающемся халате нёсся по закоулкам Эстэрхэна, на ходу выговаривая караван-баши за то, что тот вовремя не покормил лошадей, тут же давая советы едва поспевавшему сыну и поглядывая по сторонам. Вот, резко свернул в какой-то очередной переулочек, зашёл в лавку ювелира. Там, перебирая тёмные, напившиеся земляной крови, рубины, отец всё равно продолжал двигаться – руками, головой, нервно переступал с ноги на ногу.

Отец был сильнее его, Назир это знал и всегда помнил о том, когда не мог управиться с перепутанной конской упряжью или же договориться с наглым торговцем на улицах Эстэрхэна. Чему он вообще научился за эти годы рядом с учителем? Мыслить разумно, слагать стихи и вести премудрые беседы? Ха, велика ценность твоих слов, когда нужно будет убивать или же избегать смерти! Он вновь попытался проговорить молитву учителя, вспомнив своё состояние перед отрядом урусов. Ничего. Закрыв глаза, Назир видел все слоги в нужном порядке, но ни язык, ни разум не могли выстроить их в единую линию, которая бы зазвучала.