Зима 0001

Он еще немного повалялся, лежа выполнил комплекс упражнений для инвалидов и, посмотрев на часы в мониторе, встал.

– Сосед! Телесеть давай, – сказал Егор и, посвистывая, направился в ванную.

Время поджимало, но от душа он отказаться не смог. Вволю наплескавшись, Егор вернулся в комнату и поправил репродукцию с праисторической картины «Дети лепят снежного человека». Сертификат на раме подтверждал сходство с музейным оригиналом вплоть до последнего пиксела, но Егору было дорого совсем не это. Что-то иное.

Недавно в центральном парке открыли новый аттракцион: наморозили искусственного снега и покрыли им большую лужайку. Пускали бесплатно, но никто не зашел. Ведь снег – это так странно. Пока детей уговаривали не бояться, он уже растаял. А через пару дней трава на поляне почернела и погибла.

– Сосед! Спорт убери. Включи новости, – распорядился Егор.

– Это новости. Вчера олимпиада началась.

– Значит, по всем программам та же канитель. Ты все-таки пощелкай.

– Предлагаю режим мозаики, – дипломатично отозвался мажордом. – Выбери сам.

– Валяй…

На экране возникли девять окошек – три ряда по три – и каждое показывало либо старт, либо финиш, либо потную морду победителя.

– Поприличнее ничего? – На всякий случай осведомился Егор.

– Все девять каналов в твоем распоряжении. Был бы в сети десятый или одиннадцатый, я бы…

– Не философствуй, – строго произнес Егор. – Отбой.

Он с отвращением понаблюдал за багровой метательницей чего-то-куда-то и, спохватившись, перешел в кухонный отсек. Маришка приготовила запеченную форель и бутерброд с икрой. Егор соскреб ножом икру и, проглотив, запил минералкой. Хлеб с маслом полетел в утилизатор. Прикасаться к форели почему-то не хотелось.

Егор обулся и выключил в комнате монитор. Остальное – уборка, проветривание, получение почты, можно было доверить мажордому. Телесеть тоже можно было доверить, но это Егору хотелось сделать самому: погасить одно за другим все девять окошек с мячами, гирями и клюшками.

Вызвав лифт, он одернул плащ и застегнул его на все пуговицы – сегодня обещали жару не простую, а какую-то особую, неслыханную. А Маришку он, кажется, не предупредил. Она все без капюшона норовит, прическу ей жалко. Сколько раз уже ругались! Может, у женщин потому мозгов и меньше, что защитой пренебрегают? Они у них плавятся, мозги.

Дверцы тренькнули и раскрылись, но горящая стрелка показывала вверх, и Егор отступил. Лифт был занят – вероятно, жилец направлялся на сто десятый, на этаж фешенебельных магазинов. Егор откровенно рассмотрел пассажира – это был невзрачный мужчина с маленьким круглым лицом и таким же маленьким, таким же круглым носиком. Руки у него были, как у автопогрузчика, – длинные и по виду ухватистые. Еще Егор обратил внимание на смешные торчащие уши. Все это вместе что-то напоминало – не то известного комика, не то друга детства, впрочем, пока Егор перебирал в памяти друзей и комиков, дверцы уже закрылись.

Спустившись в вестибюль, он ради интереса взглянул на табло левого лифта, в котором ехал незнакомец. Если верить мигающим цифрам, кабина по-прежнему двигалась вверх, причем где-то на том же уровне.

Возможно, на сто десятом распродажа, отметил Егор.

Он поприветствовал знакомого портье и, вдохнув прохладного воздуха, вышел на солнце.

Жара оказалась терпимой. К полудню могло припечь не на шутку, но пока было около пятидесяти – обычное дело.

Обогнув серую башню, Егор прошагал двести метров до станции и привычно посетовал на колонистов. Перевези они на Близнец несколько транспортных камер, и такой неприятности, как ожидание электрички, можно было бы избежать.

Погуляв туда-сюда, он тоскливо попинал ногой пластиковую бутылку и отфутболил ее к урне. Рельс тоненько заныл – поезд был уже близко.

Егор устроился в мягком кресле и, выдохнув, вдруг засомневался: а дышал ли он на улице? Он хорошо помнил, как набрал воздуха, выходя из дома, и вот теперь, уже в электричке, его выпустил. Что было между – почему-то не отложилось.

Подумав хорошенько, Егор обозвал себя дураком и повернулся к окну. К чему забивать голову всякой ерундой? Этим займется шеф, у него лучше получается. Вот сейчас, только проехать шестой от города холм – с кривым откосом и служебной постройкой на макушке. Сейчас, после пятого будет шестой, а за ним…

Он вскочил и, прижавшись к стеклу, заглянул вперед. За шестым холмом возвышался седьмой – за ним, очевидно, восьмой и девятый, но так далеко по этой ветке Егор никогда не ездил. Его маршрут заканчивался возле здания метеослужбы, он даже не знал, как называются следующие станции – ему это было не нужно.

Егора мягко толкнуло на сидение и прижало к спинке – электричка тормозила. Цепляясь за поручни, он добрался до тамбура и еле успел выскочить. Створки, чуть не прикусив полу плаща, схлопнулись и унеслись.