Зима 0001

Егор дернулся на улицу, но тут же вернулся обратно – без плаща нечего было и думать. Он подскочил к дежурному портье и, высыпав на стойку мелочь, схватил первый попавшийся сверток.

– Здесь не хватает.

– Запиши на мой счет, – бросил Егор, распаковывая плащ.

– Какая квартира?

Егор назвал свой номер и побежал к выходу, но опять встал. На такси денег не было, а бесплатные электрички в город не ходили. Он метнулся к Маришке и вырвал у нее из рук сумочку. Среди кучи брошек валялись какие-то монеты – явно недостаточно.

Голенко! У него точно есть.

Распихав томных подростков, Егор ворвался в пустой лифт и приложил ладонь ко лбу. Где Степан? На каком этаже? Курсирует между семидесятым и сто двенадцатым? Ездит по всему дому? Наугад.

Егор хлопнул по кнопкам и вытолкнул собиравшуюся войти даму.

Кабина ползла невыносимо медленно. Егор скрипел зубами и сжимал кулаки. Не от того, что готовился к драке, – от того, что опаздывал. Куда? Зачем? Какой смысл? Он не мог ответить, но чувствовал: время кончается. Больше его не будет. Вот оно кончится, истекут последние мгновения – и все. Все кончится вместе с ним.

Лифт останавливался раз десять – Голенко нигде не было. Егор дважды выскакивал на этажах и всматривался в табло, но по нему ничего нельзя было понять. Цифры мигали, кабины мотались туда-сюда, в какой из них Голенко – поди, угадай…

На сотом этаже Егор увидел чью-то спину. Он по инерции нажал следующую кнопку и хватился, когда двери уже наполовину съехались. Расклинив их локтями, он выбрался на площадку – Голенко на это никак не реагировал.

– Степан, дай мне денег, – торопливо сказал Егор.

Тот замер. Потом неожиданно резво выхватил металлическую трубку и пальнул в стену. У Егора похолодело в груди. Чего ему не хватало, так это инъекции парализанта.

Голенко, как кукла, повел головой и выстрелил еще раз, совсем уже мимо.

– Рехнулся? – Взвизгнул Егор.

– Обедаем? Рыбка? – Индифферентно проговорил курьер.

– Ты рехнулся… – прошептал Егор.

– Обедаем? Обедаем? Рыбка? Рыбка?.. Рыбка, обедаем, рыбка?.. Ры-ры… ры-рыбка? Обедаем?..

Голенко едва ли ориентировался в пространстве и, не будь у него парализатора, Егор взял бы деньги сам, но рисковать он себе не позволил.

– Ры-ры… – горько передразнил он, направляясь к аварийной лестнице.

Наверху должен быть вертолет. Голенко редко ездил на машине, и Егор об этом знал, однако сообразил только сейчас. Неизвестно, в каком состоянии находился пилот, возможно, он был так же невменяем, но выбора уже не оставалось.

Егор, задыхаясь, вывалился из будки и понесся по раскаленной крыше. Вертолет слепил солнечными бликами, и смотреть на него было невозможно. Но он стоял.

– Долго вы что-то… – сказал пилот.

Егор присмотрелся – пилот, кажется, был адекватен. По сравнению с Маришкой и Степаном – даже излишне.

– Сергей Георгиевич за вами еще утром послал. А Голенко как ушел, так и…

– Лети… – просипел Егор.

Топорков тоже всполошился, подумал он, закрывая глаза. Велел разыскать, связи-то нет… Надо было сразу – из метео в фирму. А как сразу-то? Он тогда не помнил ничего. Странник отвлек. Или наоборот? До странника он не…

– Садимся, Егор Александрович, – предупредил пилот.

Егор очнулся и, спрыгнув на крышу, побежал к люку. Спустившись до первого этажа, он приложил ладонь к датчику и вошел в черный тамбур. То, что он когда-то принял за лифт, было обычной скан-камерой. Егора просветили на предмет оружия, взрывчатых веществ и неведомо чего еще. Затем сверили его физиономию с персональным шаблоном и впустили внутрь.

Фирма жила. Она не провалилась сквозь землю, как метеослужба, не сгнила, как музей. Она существовала и по-прежнему работала – за панелями слышались деловые разговоры, но фальшдвери были закрыты. Режим есть режим. Все осталось на своем месте, лишь над кабинетом Топоркова появилась вывеска «ТопСол». Не придав этому значения, Егор взялся за ручку.

– А Сергей Георгиевич обедает, – сказал сзади незнакомый голос.

Егор, не оборачиваясь, отсчитал пятую секцию и легонько провел по ней пальцами.

В буфете играла музыка. Голографический монитор, замаскированный под обыкновенное окно, показывал пляж, пальмы и стадо девиц без купальников. У стены, то и дело отвлекаясь на тела, жевал Топорков.

– Сигнала нет? – Спросил Егор, присаживаясь рядом.

– С Юга – нет, – многозначительно ответил он.

– С какого еще Юга?

– «Какого»!.. Дебрянск, Долгий Мыс, Мель. Южный регион. Северный не провисает, у меня все идет, как надо.

Егор опустил взгляд на свой рукав и зажмурился – там поблескивала маленькая нашивка. «ТопСол». Топорков – Соловьев.

– Да, плащи продаются, – пробормотал он. – В поездах, в домах…

– А то! Это погода. Погодка сегодня отличная. Если неделю температура продержится, будем миллионерами. Эй, кормильцы! – Рявкнул он. – Рыбу несите! Не видите, начальство пришло!

Егор безвольно покачивался на стуле. Он опоздал, опоздал. Фирмы нет. И ничего нет. И можно было не торопиться.

Перед ним постелили салфетку и поставили блюдо с заливной осетриной. Егор отстраненно посмотрел на еду и нагнулся под стол.