Зима

Следующего сеанса связи по расписанию придётся ждать дня три. Вот и проверим, чего стоит агент в реальном деле…

4. Перемены

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 57-й день зимы, раннее утро.

Ласа вывел из дрёмы какой-то звук, уловленный краем уха со стороны Ксюни. Юноша мигом проснулся, открыл глаза — и услышал слабый стон сталочки, уже не раскинувшейся недвижимой куклой на лавке, а повернувшейся набок и морщащейся, словно от боли.

Лас в один миг пододвинулся к подруге, схватил её за плечи и начал легонько трясти, приводя в чувство.

— Ксюня, ты меня слышишь? Очнись, пожалуйста… Ты слышишь меня?..

— Лас… — невнятно простонала сталочка, но глаза не открыла. — Лас… это ты?..

— Да, это я. Ксюня, как ты? С тобой всё в порядке?

— Лас… ох…

Вдруг сталочка вырвалась из рук Ласа, перевернулась на живот, частично свесившись с лавки, и её вывернуло на пол.

Лас скривился, но удержал сталочку, чтобы она не свалилась с лавки, и успокаивающе забормотал:

— Не волнуйся: всё хорошо, ты в деревне, а если что-то не так, то мы вылечим тебя… Всё будет хорошо, вот увидишь…

Ксюня кашляла, сотрясаясь в его руках; когда приступ прошёл, она снова тихо застонала и легла обратно на спину. Глаза её оставались закрытыми, но было ясно: она пришла в сознание. И снова терять его вроде как не собиралась.

Лас аккуратно уложил Ксюню, укрыл её одеялом, убедился, что подруга успокоилась, а потом вскочил на ноги и ринулся к выходу.

Он буквально вылетел наружу и помчался по ещё не проснувшейся деревне к дому Зелмы. Пробудившееся чувство радости и сопутствовавшая этому надежда на лучшее окрыляли его, заставляя бежать быстрее.

Он должен был немедленно сообщить разведчице о том, что сталочка очнулась. А заодно и Плющу, жившему через три дома от Зелмы. Вместе они придумают, что делать дальше.

* * *

— Здравствуй, Ксюня. Это Зелма. Как ты себя чувствуешь?

Сталочка с трудом разлепила веки и увидела разведчицу, сидящую на корточках на полу перед ней, положив одну руку на прикрывающее Ксюню одеяло; рядом стоял контейнер с медицинским набором, который Зелма на всякий случай с собой захватила.

— Голова кружится… и тошнит… — с трудом ответила сталочка.

На самом деле ей было уже полегче, чем сразу после пробуждения, но всё ещё муторно и нехорошо. Она не помнила, что с ней случилось; последнее, что сохранилось в её памяти до того, как она очнулась в деревне, — это стремительно несущийся на неё мут с оскаленными клыками и паническое осознание того, что она ничего изменить не может.

Что произошло? Почему у неё ничего не получилось? Ксюня кое-как мысленно связала это с неудачей Ласа, но предположений о причинах этого выдвинуть не смогла, так как мозг всё ещё отказывался активно думать.

— Ничего удивительного: типичные симптомы сотрясения, — заключила Зелма, придвинула к себе контейнер, раскрыла и достала оттуда распылитель, безыгольный инъектор и пару ампул. — Сейчас я сделаю тебе укол, и станет немного легче. Несколько дней тебе придётся полежать; потом, если всё будет в порядке, сможешь и дальше тренироваться. Но о походах в лес на какое-то время придётся забыть. Дай руку

Разведчица прыснула из распылителя спиртом на кожу Ксюни, затем зарядила в инъектор препараты и один за другим впрыснула их ей в вену на внутренней стороне локтя, дважды нажав на кнопку прибора.

— Лас… — позвала сталочка уже почти нормальным голосом, поморщившись от неприятных ощущений, когда лазерный луч инъектора сделал в коже и кровеносном сосуде микроскопический прокол, в который устройство впрыснуло лекарства. — Что тогда произошло? Мут напал на меня, да?..

— Он врезался в тебя и отбросил, а ты от этого ударилась головой об дерево, — ответил Плющ, стоявший вместе с Ласом рядом с лавкой, в своей обычной прямой и жёсткой манере. — Мы принесли тебя в деревню, и ты провалялась в отключке весь день и всю ночь.

— Я не могла заставить его остановиться… — пробормотала Ксюня; Зелма капнула на место инъекции гелевой мазью и стала собирать оборудование обратно в контейнер. — Не могла… — Сталочка вдруг мелко затряслась, зажмурившись и прерывисто дыша, и Лас насторожился. Неужели что-то случилось?.. — Почему?.. — простонала Ксюня, и юноша понял, что его подруга плачет. — Я же всё как тогда делала…

— Ксюня, я… потом тебе всё объясню, — сказал Лас, садясь на место, освобождённое Зелмой, которая уже собралась уходить, и беря ладонь сталочки в свою. — Всё позади. Ты с нами. Мы поможем тебе. Поверь, всё будет хорошо.

— Хотелось бы верить… — тихо сказал Плющ, чтобы Ксюня его не услышала, и вслед за Зелмой вышел наружу.

Ему хотелось поскорее вернуться к себе и досмотреть последний утренний сон. Ксюне он, конечно, сочувствовал, но, во-первых, всё, как оказалось, было не очень и ужасно; во-вторых, с ней был Лас, который уж точно не оставит подругу, если что-то случится; ну и в-третьих, Плющ знал, что, кроме Ксюни, в этой жизни есть ещё много вещей, требующих его участия. Например, вдоволь поспать.