Зима

От голода и жажды лейтенанты в любом случае не умерли бы: в кабине хранились недельный запас питательных брикетов и резервуар с водой — на случай, если придётся совершить аварийную посадку и дожидаться помощи. Это Зарубину и Корнееву пока не грозило, но на третьи сутки питания безвкусными кубиками и минерализованной водой хотелось уже сменить этот рацион на что-нибудь более основательное.

На борту маленьких — пять метров в длину — корабликов было трудно даже просто следить за собой. Они были рассчитаны на сравнительно короткие (максимум сутки) боевые вылеты и имели разве что гигиенические контейнеры, но никак не душевые кабины, которые втиснуть было решительно некуда, да и, если вдуматься, нерационально. Так что Зарубин мечтал поскорее вернуться на базу и наконец-то полноценно помыться.

Но ещё больше — дождаться окончания «смены» и поспать…

Взгляд лейтенанта упёрся в часы, высвечивавшиеся слева внизу на голографическом экране «приборной панели», и вдруг, заметив что-то, скользнул на строку с показаниями датчиков.

Зарубин сначала не поверил в то, что увидел. Затем поверил, и рот его непроизвольно чуть приоткрылся.

Теперь там были отнюдь не нули. Датчики показывали явное наличие электромагнитного поля в области спутника, лежащей в сотне километров под днищем и максимум в паре сотен — в сторону от истребителя.

Лейтенант знал, что показания всех приборов в каждом вылете на всякий случай записываются, так что по возвращении можно будет всё хоть сто раз посмотреть заново, однако сообщить о феномене было необходимо.

Рука Зарубина потянулась к аппаратуре связи и включила канал для общения с напарником.

— Второй, проснись! Проснись, кому говорю! Тут такое…

— Чего тебе, Первый? — раздался из динамика недовольный голос Корнеева, находившегося сейчас по другую сторону спутника, но квантовая связь позволяла не обращать внимания ни на какие преграды.

А пилоты, в каком бы они состоянии ни находились, не называли имён, используя в общении друг с другом позывные.

— Датчики фиксируют отклонения электромагнитного поля в области спутника, над которой я в данный момент пролетаю, — сухо проговорил Зарубин. — Похоже, это именно то, что нужно Базе. Поэтому не засыпай: нас в любой момент могут отозвать. Конец связи.

Лейтенант переключился на канал связи с Мироновым.

— База, я Первый, как слышно, приём? База, я Первый, как слышно?..

— Я База, слышу тебя, Первый, приём, — послышался усталый, но всё ещё твёрдый голос подполковника специальной разведки.

— База, я Первый, фиксирую отклонения, как поняли? Приём.

— Первый, понял тебя. Как долго длятся отклонения? Приём.

— Сорок секунд… Сорок пять… Амплитуда приблизительно ноль точка три единицы, повторяю — ноль точка три единицы. Как поняли? Пятьдесят пять секунд…

— Понял, Первый. Ждите, пока колебания не затихнут, и возвращайтесь. Приём.

— Вас понял, База. Конец связи.

Зарубин отключил коммуникатор истребителя и откинулся на спинку пилотского кресла.

Ну всё, скоро их с Корнеевым мучения прекратятся. И можно будет постоять хотя бы пару минут под душем, а затем восемь часов отдохнуть в постели, прежде чем их вызовет Миронов для подробного доклада…

Военная база Федерации, в это же время.

Миронов выключил браслет и устало откинулся на спинку кресла в своём кабинете.

За последние трое суток он спал максимум часов шесть, всего лишь трижды отлучившись с рабочего места в свою палатку из всех промежутков между докладами Зарубина и Корнеева. Он пребывал в постоянном напряжении, гадая: найдут что-нибудь, не найдут?.. — и тревожась за судьбу пилотов: как бы и их не расстреляли из гравидеструктора, как, возможно, случилось с «Би-202». Насчёт аномалии на орбите Сталкерры лейтенантов он предупредил, так что если с ними что-либо и случилось бы, то разве что по причине воздействия с луны.

Теперь эти волнения были позади, однако наставало время для новых.

Датчики, установленные на истребителях, не просто улавливали отклонения электромагнитного поля. Они распознавали именно те трудноуловимые колебания, которые возникали при квантовой связи. Сам разговор они подслушать извне не могли в силу мгновенной передачи данных при данном виде коммуникации; квантовую связь можно было перехватить, только подключившись незаметно к одному или обоим участвующим в диалоге устройствам. Но сенсоры сделали своё дело: они подтвердили факт связи между планетой и её луной, до этого бывший лишь подозрением Видевской и Миронова. И в связи с этим мысли возникали, мягко говоря, не очень радужные.

Прежде всего, этой ночью было доказано, что на спутнике Сталкерры действительно есть какая-то технологическая активность. И если неизвестно, когда и откуда она там взялась изначально, то напрашивается вывод, что она могла существовать там и до прилёта «двести второго», а значит, вероятность того, что этот корабль колонистов был сбит, возрастает многократно.

И просто чудо, что те, кто находился на местной луне, не захотели или не посмели уничтожить и два истребителя, три дня кружившие в ста километрах над поверхностью спутника.