Зима 41-го

— Будем, конечно! Если не отправят никуда.

— Это да… — согласился с Исой Сашка, — зато Ида уж точно здесь останется! Ты же передумала уходить с курсов? — в голосе парня послышалась надежда.

— Передумала, — улыбнулась девушка, — куда я теперь от вас? Мы же экипаж! Только вот Зина…

— Вылечат Зину, я уверен! И мы снова будем летать вместе! — с горячностью воскликнул Сашка.

— Саш, а как же лейтенант Никифоров? Вы же, вроде, с ним летаете?

— У Петра свой экипаж будет. И я даже знаю, кто у него станет вторым пилотом, — Ида с Сашкой понимающе улыбнулись и хором протянули — Лииидааа! — получилось это у них так слаженно и удивительно по-детски, что, не сдержавшись, они расхохотались. Правда, Сашка тут же, охнув, смеяться перестал — дал знать о себе простреленный бок.

— Больно? — заботливо спросила Ида.

— Терпимо, — поморщился Сашка, — лицо сильнее болит. А еще сказали следы останутся, — удрученно поделился парень, — буду теперь пугать людей жуткой рожей!

— Брось! Лицо не самое главное! — в голосе Иды звучала убежденность.

— Думаешь? — с надеждой спросил Саша.

— Знаю! Я же женщина, мне виднее, — она протянула руку и взлохматила ему волосы, — сейчас перед ней сидел не инструктор и не командир, а обычный мальчишка, которого уже успела искалечить война. И ему было плохо, очень плохо! Она почувствовала это всей своей бабьей сутью! Душу обожгло жалостью и сочувствием. Ей захотелось обнять парня, пожалеть, окружить теплом и заботой. Не как мужчину, а как младшего братишку, такого же, как оставшийся в Тамбове Славка. Иде только сейчас пришло в голову, что Саша почти ровесник ее брата, ну чуть-чуть постарше, а воспринимался ей до этого момента совсем по-другому, гораздо старше своего возраста. Не было у Александра той порывистости и импульсивности в поступках, той детской непосредственности и максимализма, которые отличают мальчика от мужчины. Слишком серьезен он был всегда, слишком основателен для мальчишки. Видимо что-то почувствовав, парень смутился и мягко убрал голову:

— Что-то Тихонова давно нет, — перевел разговор Сашка, чтобы уйти от неудобной темы.

— Придет, куда он денется…

Волков уже собирался выходить из кабинета, торопясь к товарищу Сталину, как раздался телефонный звонок.

— Майор государственной безопасности Волков!

— Товарищ майор госбезопасности, старшина Тихонов беспокоит. Я из госпиталя. Тут такое дело, — Алексей замялся. Получалось, что они необдуманными действиями раскрыли подопечного перед посторонним человеком. А это серьезный залет.

— Какое дело?! Что Вы мямлите старшина?! Что-то с Александром?! — сердце майора ёкнуло.

— А?! Нет! — Тихонов собрался с духом, — Лена увидела Стаина в госпитале!

— Какая Лена?! Выражайтесь яснее! — немного подотпустило, значит с парнем все в порядке, но Тихонов не стал бы звонить по пустякам.

— Ну, Ваша Лена, — Тихонов, чтобы внести окончательную ясность добавил, — дочь. Ну Волкова… — Алексей окончательно запутался в объяснениях, — она тут в госпитале работает, ну мы попросили ее проводить до палаты, а они знакомы, оказывается… Ну и вот…

Да, ситуация неприятная, но не критичная. Временное решение пришло сразу, а там, как решит Верховный:

— Значит так! Лену изолировать и ждать меня! Я сейчас к товарищу Сталину, а потом к вам! Ждите! — и Волков повесил трубку, надо было спешить, Сталин ждать не любит.

Доклад занял почти три часа, слишком много тем надо было обсудить. Население базы за эти два месяца увеличилось. В основном за счет групп ученых разных направлений. Чем они занимались, Волков не знал, задачи научным работникам ставил лично тСталин, и отчитывались они ему тоже лично за закрытыми дверями. А майор являлся комендантом базы, отвечая за ее безопасность и соблюдение режима секретности. Ну и в решении конфликтов пришлось поучаствовать, не без этого. Работники умственного труда оказались народом склочным и, честно сказать, подлым. Несмотря на маленький коллектив, не было дня, чтобы не приходилось разбирать очередную кляузу. И ладно бы по делу, а то интриги плелись в основном за компьютерное и лабораторное время, за лучшие условия работы, а иногда и просто из любви к искусству. Выслушав Волкова, Сталин усмехнулся:

— Не церемонься с ними, Володя, а то сядут на шею, знаю я их! Гауптвахта у тебя там есть?

— Пока не требовалась, мои дисциплину знают, — не без гордости ответил майор, — но помещение имеется.