Зима была холодной

— Знаю. — Алексис вдруг почувствовала огромную усталость, будто стержень, державший спину прямо, резко выдернули, оставив пустую оболочку. — А так же знаю, что и он, и его брат гораздо лучше всех вас, вместе взятых.

— На-адо же! — протянул Джон. — Ты и с братом, оказывается, знакома? С ним ты тоже спишь? И кто из них лучше?

— Ты жалок, — устало сказала Алексис. — Не за этого человека я выходила замуж.

— Ты, кстати, до сих пор моя жена, если не забыла.

Джон в два шага сократил расстояние между ними, крепко хватая за плечи и притягивая к себе. Алексис упёрлась ладонями в его грудь, не давая приблизиться, глаза полыхнули гневом:

— Не смей!

— А то что? Прискачет МакРайан и убьёт меня? А ты сможешь пережить гибель любимого мужа прямо у тебя на глазах?

— Лучше бы ты погиб на войне, — прошептала Алексис. — Ты не стоил тех слёз, что я на тебя потратила.

Джон дёрнулся, как от пощёчины, усмехнулся как-то отчаянно-злобно и резко прижался к её губам.

— Эй, Джереми! — донеслось до Алексис сквозь сумасшедший шум в ушах. — Правила одинаковы для всех! Срать я хотел на то, жена она тебе или нет, все развлечения в лесу. И по очереди, слышал?

Джон с сожалением выпрямился, пожал плечами: — Тогда я второй после тебя, Барни. Не возражаешь?

— Думаю, это твоё право! — весело крикнул Барни. — А теперь веди птичку обратно, нечего тут светиться.

— Там, кстати, у церкви стоит повозка с лошадью. Её, наверное, лучше бы привести сюда, а то из города могут увидеть, — заметил Джон, заводя Алексис в конюшню и сажая рядом с Колумом. Она неосознанно придвинулась ближе, что не ускользнуло от мужа. Он многозначительно хмыкнул и отвернулся, отходя к дверям. Колум дёрнулся к ней, подался вперёд, жалея, что не может обнять, успокоить, защитить.

— Вы всё слышали? — грустно шепнула Алексис, положив голову ему на плечо. Все неловкости, когда-либо бывшие между ними, вдруг сгладились, стали настолько пустыми и неважными!

— Всё будет хорошо, — только и смог ответить Колум, бессильно сжимая зубы. Хотелось вырвать глотку этому Джереми-Джону голыми руками, и во время разговора между мужем и женой Колум пытался сдержать ярость, хлещущую из него, бессильную, и от того ещё более неистовую. Он пытался сдержаться и промолчать, чтобы не сделать хуже себе и Алексис, но это оказалось неимоверно сложно! Зато сейчас, когда Алексис доверчиво прильнула к нему, прикрыв глаза, все старания были вознаграждены. Колум вытянул ноги, устраиваясь поудобнее, и постарался не обращать внимания на боль в плечах. Киллиан обязательно приедет и спасёт их. Потому что иначе лучше бы Алексис убили сразу…

* * *

Последние дни перед возвращением в Колорадо-Спрингс проходили для Киллиана в лихорадочном волнении. Он то принимался подсчитывать прибыль и думать, что стоит сделать в доме в первую очередь; то начинал мечтать, как они с Алексис уедут после свадьбы в Денвер; то раздумывал о том, что неплохо бы завести кур и корову, ведь когда будут дети… А при мысли о детях в сердце разливалась нежность, — в его мыслях беременная Алексис выглядела волшебно, озарённая особым, внутренним светом, свойственным женщинам в положении. Киллиан изнывал от нетерпения, но никак не мог повлиять на общий отъезд — надо было сдать шкуры и поделить выручку и только потом двигаться к дому.

Поначалу Киллиан хотел ехать сразу к Алексис, но потом передумал — решил для начала привести себя в порядок, заехав к цирюльнику. А после можно будет увидеть, наконец, свою невесту, по которой невероятно соскучился. С этими мыслями Киллиан спешился и начал привязывать коня, когда к нему подошла Кайла.

— Не скучаешь? — спросила она игриво. Киллиан улыбнулся, качая головой. Но, к его удивлению, Кайла не спешила уходить, склонившись ниже. — Тебя ждёт Фрэнк, просил передать, что это срочно.

— Фрэнк? — нахмурившись, переспросил Киллиан. Отношения с хозяином салуна постепенно сдвигались в сторону дружеских, но не настолько, чтобы посылать за ним девочек. Оставив жеребца у дверей цирюльника, Киллиан пошёл за Кайлой, пытаясь унять тревогу — что могло случиться? А вдруг это связано с Алексис? В салун он буквально влетел, и двери за спиной протестующее захлопали деревянными крыльями. Стремительно подойдя к стойке, Киллиан тяжело опёрся о неё и сказал: — Выкладывай.

С каждым словом взгляд Киллиана тяжелел, а костяшки пальцев, лежавших на стойке, белели. Когда Фрэнк закончил, он вскочил с места, собираясь уходить, но Фрэнк его остановил.

— Погоди. Саманта! — Он подозвал темноволосую девушку, стоявшую в дверях. — Иди сюда. Становись за стойку, мне надо отлучиться.

— Куда ты собрался? — нахмурился Киллиан. Но Фрэнк только хмыкнул, достал револьвер и проверил магазин.

— Ты же не думаешь, что я отпущу тебя развлекаться в одиночестве? — И добавил тише: — Их как минимум четверо, ковбой. Я, конечно, понимаю, что ты у нас герой войны и всё такое, но полагаться только на внезапность я бы не стал. Парни там явно не промах.

Киллиан посмотрел на Фрэнка долгим взглядом, невольно чувствуя благодарность, но ограничился сухим кивком: — Я буду ждать на улице.