Зима была холодной

Колум невольно вздрогнул: неужели Лоуренс не расслышал этой затаённой нежности, с которой она заговорила о его брате? А может, это он сам себе всё выдумал? С чего он вообще взял, что между миссис Коули и Киллианом что-то есть? Разве могла она отдаться ему без благословения священника? И разве сам Киллиан воспользовался бы положением, чтобы соблазнить её? Колум осторожно покосился на Алексис: та увлечённо обсуждала с Лоуренсом своё спасение, не переставая благодарить Киллиана и всех, кто бросился на помощь. Возможно, между ними действительно возникла симпатия, но Алексис давно проявляла нежное любопытство по отношению к брату. Да, он выглядел по-иному, когда вернулся в город. Но почему это должно было непременно быть связано с ней? Разве сам факт, что он спас женщину из лап индейцев, не дал свершиться очередному насилию и убийству, не мог его радовать?

Колум выдохнул, чувствуя непреодолимое желание расправить плечи и пуститься в пляс. Он снова посмотрел на свою спутницу, но на этот раз без сожаления, с каким смотришь на чужую женщину. Почему он столько времени не обращал на неё внимания? Может, пришла пора позволить и себе, наконец, стать счастливым, раз Киллиан так упорно отвергает своё счастье?

— Я буду рад видеть вас у Эммы, — заключил меж тем капрал и, приложив пальцы к кепи, попрощался.

— Боюсь, если нас задержит ещё хотя бы одни желающий поздравить меня со спасением, мы не успеем на пироги, — весело сокрушалась Алексис, отыскивая взглядом свою повозку.

— Тогда нам определённо следует поторопиться, — заявил Колум. Он с готовностью помог ей взобраться на козлы, и сам устроился рядом, перехватывая поводья. Щёлкнули вожжи, и Алексис весело вскрикнула, придерживая шляпку — лошадь резво сорвалась с места, заставив покачнуться назад.

В кафе собрался почти весь город, и столиков на всех не хватило, но расстроенными никто не выглядел. Алексис и Колум не успели занять место и теперь стояли с Мередит, Джоном и детьми и в стороне, попивая кофе.

— О, мистер МакРайан! — весело крикнула Мередит, помахав рукой. — А с ним и капрал Лоуренс! Наши герои.

Алексис старалась смотреть спокойно, хотя сердце подпрыгнуло при одном только упоминании его имени. Киллиан кивнул, любезно поздоровался с дамами и отошёл к брату, а Лоуренс рассыпался в комплиментах, не сводя сияющих глаз с Алексис.

— Я не устану повторять, как счастлив, что вы вернулись к нам, миссис Коули! — Лоуренс действительно буквально светился, смущённо краснея от проявления чрезвычайно буйных эмоций. Но поделать с собой ничего не мог — счастье от возможности видеть Алексис перед собой, знать, что с ней не случилось ничего худого, буквально переполняло.

— Уверен, каждый в городе выразит согласие с вами, — заметил Колум, который успел незаметно подойти и теперь тщательно пытался усмирить зверя, что начал ворочаться внутри, тихо рыча: Алексис слишком доброжелательно улыбалась капралу. И слишком живо, по его мнению, согласилась, чтобы он принёс кусок пирога со стола.

Была ли у него хоть малейшая возможность удержать её подле себя? Открыться в своих чувствах? Но каких? Колум и сам понимал, что его недовольство выглядит, по меньшей мере, смешно. Кто он для неё? Духовник, друг, не более. И все его душевные терзания, неожиданно острые, болезненные, должны оставаться тайной, даже если при каждом чужом взгляде, направленном на неё, хочется рвать и метать. Колум глубоко вздохнул, надеясь, что его смятение остаётся незамеченным, и попытался завладеть вниманием Алексис, весело щебетавшей о празднике с Мередит.

— Миссис Коули, я собираюсь на днях навестить резервацию. Заодно отвезти лошадь, которую вам дал вождь. Не хотите составить компанию?

— Обратно к индейцам? — в страхе воскликнула Мередит. — Но разве с Алексис не хватит этих дикарей?

— Подожди, Мередит, — мягко остановила готовую разбушеваться подругу Алексис. — Сказать по правде, я хотела бы лично поблагодарить вождя и его жену за оказанное гостеприимство. Может, привезти им что-то в подарок? Как вы считаете, отец МакРайан?

— Уверен, мы с вами обязательно придумаем, чем можно порадовать Зоркого Ястреба и Белую Сойку, — не скрывая удовольствия от её согласия, ответил Колум.

Мередит при звуке их имён громко фыркнула и демонстративно закатила глаза, пробормотав: «Вы все определённо сошли с ума!», но спорить больше не стала.

— Как вы считаете, должно ли это быть чем-то из продуктов, или, быть может, лучше передать что-то из вещей? — Ладони Алексис легли на его предплечье, а сама она смотрела на Колума, ожидая помощи в этом деликатном деле.

— Давайте обсудим это после, — мягко улыбнулся Колум, накрывая её ладони своей, позволяя насладиться ручейками тепла, побежавшими по телу и согревшими сердце.

* * *