Зима, дарующая счастье

Кэтлин поняла, что он не хочет смущать ее, но при этом не собирается позволять ей делать больше, чем считает разумным. В его лице была спокойная непримиримость, которая подсказала ей, что он не станет смущаться и придет на помощь, если она слишком ослабнет, чтобы позаботиться о себе. Было трудно помнить, что этот мужчина — доктор, привыкший к телам всех размеров и форм. Просто он не похож ни на одного врача, которого она когда-либо встречала прежде.

К ее облегчению, силы возвращались, и она обошлась без его помощи. Когда женщина оставила ванную, то добралась до гостиной на собственных ногах, хотя Дерек держал руку под ее рукой на всякий случай. Ребенок все еще мирно спал на матраце. Кэтлин смотрела вниз на свою дочь, охваченная мощной волной обожания, потрясшей ее.

— Она такая красивая, — прошептала она. — С ней все хорошо?

— С ней все прекрасно, но ее надо поместить в инкубатор, пока она не наберет в весе примерно семьсот грамм. Ее надо подкормить, что может занять еще пару недель.

— Пару недель! — эхом отозвалась ошеломленная Кэтлин. — Ей необходимо пребывание в больнице в течение двух недель?

Его взгляд стал твердым.

— Да.

Кэтлин отвернулась, руки сжались в кулаки. У нее не было никакой возможности оплатить двухнедельное пребывание в больнице, но она прекрасно осознавала, что выбора нет. Жизнь Ризы была все еще очень хрупкой, и она сделает все что угодно, вообще все что угодно, чтобы сохранить жизнь своего ребенка.

— В клинике, в которую ты собиралась ехать, есть оборудование для ухода за недоношенными детьми? — спросил Дерек.

Еще одна проблема. Она сглотнула.

— Нет. Я … у меня нет медицинской страховки. Я собиралась родить ее там и сразу вернуться домой.

— Не волнуйся об этом, — успокоил он, — я что-нибудь придумаю. А теперь ложись, милая, и позволь мне осмотреть тебя.  Я хочу удостовериться, что с тобой все в порядке.

Это смутило ее днем раньше, когда она рожала, но теперь все стало гораздо хуже. Тогда она нуждалась в неотложной медицинской помощи, теперь — нет. И снова у нее появилось ощущение, что он сделает точно так, как решил, независимо от любых возражений, которые она выскажет, так что, не отрываясь, Кэтлин смотрела на огонь, пока он обследовал ее и твердо мял живот.

— У тебя хороший мышечный тонус, — произнес Дерек одобрительно. — Тебе пришлось бы гораздо труднее, если бы ты не была такой сильной.

Если она и была сильной, то это сила выработалась годами тяжелого труда на маленьком запущенном ранчо и долгими часами беготни официанткой. Курорты и гимнастика были вне ее опыта.

— Что мы будем делать теперь? — спросила она. — Ждать?

—  Нет. Ты достаточно окрепла, чтобы перенести поездку, а мы не можем себе позволить сидеть и ждать, пока подключат телефон. Я собираюсь завести джип, обогреть салон, и затем доставлю тебя и ребенка в больницу.

Кэтлин почувствовала мгновенную панику.

— Ты хочешь вынести ребенка?

— Придется. Мы будем держать ее в тепле.

— Мы можем держать ее в тепле и здесь.

—  Ей надо в больницу. Сейчас с ней все хорошо, но для недоношенного ребенка все может измениться в мгновение ока. Я не собираюсь рисковать ее жизнью.

Кэтлин не могла справиться с естественным страхом матери и подвергнуть хрупкого ребенка опасности. Не было никаких сообщений, какие дороги закрыты или как долго им придется добираться до больницы. Что, если они снова собьются с пути и попадут в аварию?

Наблюдая, как в ней растет паника, Дерек потянулся и твердо взял ее за руку.

— Я не позволю ничему случиться, — сказал он спокойно, как будто читал ее мысли. — Одевайся, пока я заведу джип и приготовлю что-нибудь на завтрак. Разве ты не голодна? Ты ничего не ела с тех пор, как я нашел тебя вчера.

Только сейчас она поняла, насколько опустошенной была; странно, что даже ощущение голода вытеснилось всем, что случилось. Она переоделась в ледяной спальне, поспешно натянула сначала одни брюки, потом другие, и еще больше расстроилась, когда обнаружила, что все они слишком маленькие. Наконец откопала одну из первых пар брюк для беременных, которые купила, когда джинсы стали малы. Собственное тело казалось незнакомым. Это было непривычно: не иметь увеличившийся тяжелый живот, посмотреть вниз и увидеть пальцы ног. Ей пришлось двигаться осторожно, но она смогла надеть носки и ботинки, без неуклюжих изгибаний. Однако она потеряла прежнюю стройность, и это смущало.

Надев белую хлопчатобумажную сорочку и фланелевую рубашку сверху, Кэтлин провела щеткой по спутанным волосам и покинула спальню, слишком холодную, чтобы задерживаться там и волноваться о внешности. Она рассеянно признала, что Дерек успешно отвлек ее от спора: она сделала именно то, что он приказал.

Когда она вошла на кухню, он оторвался от умелого приготовления супа и бутербродов, чтобы улыбнуться ей.

— Странно себя чувствуешь в одежде не для беременных?

— Я надела одежду для беременных, — ответила она и слабое, чисто женское отчаяние проявилось в глазах и голосе. — Очень необычное чувство — способность видеть собственные ноги.

Изменяя предмет разговора, она спросила: