Зима&Детектив

Он сел на стул и взял трубку переговорного устройства:

– Зачем ты явилась, Марго?

– Здравствуй, Алекс, – игнорируя и его злой тон, и буравящий меня взгляд, проговорила я мягко. – Как ты себя чувствуешь?

– А как, по-твоему, я должен чувствовать себя? Здесь что – курорт?

– Не злись, пожалуйста, – еще более нежным тоном попросила я и улыбнулась – так, как он любил.

В глазах Алекса мелькнуло что-то растерянное, он не мог понять моего поведения, я не поддавалась на агрессию, не давала себя обидеть.

– У меня к тебе разговор, – поняв, что он сбился с раздраженного тона, я перешла в наступление. – Выслушай меня сперва, а потом будешь орать, если захочешь. Просто слушай и молчи, хоть раз в жизни сделай так, как я тебя прошу. Мы с тобой были в N вдвоем – ты и я. Ты был на встрече в ресторане, а я ждала тебя в гостинице, потом ты вернулся и был со мной вплоть до ареста. Буквально за час мы с тобой поссорились, и я ушла, поэтому меня в номере и не застали, понятно? И не пробуй это опровергнуть – у меня куча свидетелей того, что я была в гостинице. Это же самое я скажу через час следователю. Так что тебе лучше принять это и смириться, потому что я знаю – ты не делал этого.

Выпалив тираду на одном дыхании, я умолкла, чувствуя, как в горле пересохло, и очень хочется хотя бы глоток воды, которой, разумеется, нет. Алекс молчал, только таращил на меня глаза и так сильно сжимал трубку переговорного устройства, что побелели пальцы.

– Что ты делаешь, Марго? – выдавил он наконец. – Ты понимаешь, что ты делаешь?

– Отлично понимаю. Я – твое алиби, причем такое, которое легко проверить.

– Я не об этом. Ты убиваешь свой брак, Марго. Джеф не простит тебе, когда узнает.

– Это не твоя забота.

– Нет, Марго, ошибаешься. Я дал себе слово, что не стану мешать твоей жизни.

– Ну, так вот и сделай милость – не нарушай его и прими мою помощь. Этим ты здорово облегчишь мне эту самую жизнь, – попросила я.

– Джеф тебя не простит.

– Что ты заладил, а? – начала злиться я, не понимая, почему он так упорствует. – Какое тебе дело до наших отношений?

– Ты собираешься заявить следователю о том, что у нас с тобой связь, что ты провела со мной время в другом городе – как, по-твоему, это воспримет твой муж?

– Будет весел, как майский соловей, но это не твое дело, повторяю в сотый раз, если ты с первого не понял. Мой муж – мои заботы. Я серьезно говорю – не пробуй опровергнуть, совсем запутаешься. Алекс, так нужно – иначе ты сядешь за то, чего не делал.

Он как-то странно посмотрел на меня и спросил негромко:

– А ты точно уверена, что я не делал этого?

Это меня разозлило. Что за манера наговаривать на себя и нагонять флер мрачной мистики? Тоже мне – Призрак! Все-таки Мэри не зря его наградила этой кличкой, которую мы всегда использовали, упоминая Алекса в своих разговорах.

– Прекрати! Я достаточно давно тебя знаю, чтобы поверить в то, что услышала о твоем деле. Правда, было у меня подозрение, что ты чем-то синтетическим задвинулся – раз так по-идиотски попался и такое нелепое оружие выбрал. Лучше бы вилку взял – оно и то эффективнее и не так смешно даже, – зло отбрила я, и Алекс рассмеялся:

– Марго, ты по-прежнему умница. И ты права. Я не делал этого. Это были мои компаньоны, мы такое дело задумали… К чему мне их убивать? Глупо же.

– Ну, так и не упирайся тогда, сделай то, что я прошу.

– Отдаешь долги, да, Марго? Спать мешают?

– Не поверишь – мне вообще все равно. Но я могу тебя выручить и сделаю это. Только ты не мешай, очень прошу. Все, мне пора.

Я встала и повесила трубку переговорного устройства, но Алекс постучал в стекло согнутым пальцем, и я вернулась:

– Что?

Он поманил меня к стеклу, и когда я нагнулась, вдруг прижался к нему лицом. Я вздрогнула – это было слишком уж неожиданно, слишком нехарактерно для него. Невольно я прониклась к нему каким-то едва ли не материнским чувством, прислонила ладонь к стеклу, в том месте, где находилась его щека, и закусила губу, чтобы не расплакаться. Все-таки нет во мне той жести, что была в Мэри, мне всегда всех жалко, я не умею обижать людей, не умею безучастно относиться к их проблемам, всегда прощаю. А Мэри не умела прощать. Она была в чем-то как Алекс – и именно это, наверное, не дало им возможности быть вместе. Они тянулись друг к другу, но в последний момент отскакивали, словно боясь обжечься. Наверное, это было правильно…

Алекс все так же стоял, прижавшись лицом к стеклу, отделяющему мою руку от его щеки. Губы его чуть дрогнули, и я скорее догадалась, чем поняла – он просил прощения. О чем ты просишь… я давно тебя простила, именно поэтому я здесь. Я тебя простила.