Зима Гелликонии

Вместе с Бандалом Лахлом в военных действиях участвовала его миловидная молодая жена, Торес Лахл. Будучи врачом, она тоже пришла к старому верховному маршалу с жалобой — с жалобой, касающейся примитивных условий гигиены в воинских частях. Она уверенно шагала следом за мужем, ориентируясь на его сильную спину и задевая длинными юбками землю.

Они вместе пошли к шатру верховного маршала. Из шатра выскользнул смущенный адъютант.

— Маршал недееспособен, господа. К сожалению, сейчас он не может принять вас и надеется, что у вас будет возможность принести свои жалобы в другой день.

— В другой день! — воскликнула Торес Лахл. — Вот какими выражениями должны пользоваться солдаты на поле битвы?

— Передайте маршалу, что если он и дальше будет рассуждать подобным образом, то наша часть может и не увидеть этот «другой день», — добавил Бандал Эйт Лахл.

Бандал Лахл безуспешно попытался дернуть себя за бородку, прежде чем повернуться на каблуках и отправиться обратно. Его жена пошла вместе с ним к расположению их части — где обнаружилось, что и борлдоранцы уже оказались под огнем орудий Истуриачи. Торес Лахл была не единственной, кто заметил, как над равниной начали собираться в стаи зловещие птицы.

Жители Кампаннлата никогда не планировали свои действия так тщательно и продуманно, как жители Сиборнала. Дисциплина у них была гораздо ниже. Но как бы ни было, нельзя было не признать, что экспедиция Кампаннлата организована хорошо. Офицеры и командование подбирались с особой тщательностью, с тем чтобы все как один понимали свою задачу. Северную армию следовало в конце концов изгнать с южного континента.

Однако сегодня панновальское офицерство было настроено гораздо менее решительно. Некоторые из офицеров, те, кто привез с собой своих женщин, занимались любовью — на тот случай, если это окажется для них последней возможностью испытать подобное удовольствие. Другие напивались до бесчувствия. К этому времени панновальцы уже насытили свои аппетиты. Лежащая перед ними Истуриача не стоила трудов, которые требовалось затратить на ее штурм. За ее стенами вряд ли скрывалось что-то большее, чем рабы, толстые фермерши и сельскохозяйственный инструмент.

Высшее командование тоже было деморализовано. Верховный маршал получил донесение о том, что дикие фагоры спустились с Верхнего Никтрихка — из огромной горной страны — и наводнили своими полчищами равнины; в результате верховный маршал слег с кашлем и простудой.

Главное — оставалась уверенность в том, что Истуриача должна быть разрушена как можно раньше и с наименьшими потерями. После этого необходимо было быстро вернуться под защиту родных стен.

Таковы были общие настроения панновальской армии. Но когда более слабое солнце, Беталикс, снова поднялось в небо, его тусклые лучи осветили новое серьезное изменение на поле будущего сражения.

С севера подходили части сиборнальской армии.

Бандал Эйт Лахл вскочил на повозку, чтобы лучше увидеть в подзорную трубу цепи далекого неприятеля, пока еще плохо различимые в рассветных сумерках.

Он вызвал курьера.

— Немедленно отправляйся к верховному маршалу. Разбуди его, подними на ноги любой ценой. Растолкуй ему, что наша армия должна атаковать и занять Истуриачу немедленно, пока им на подмогу не прибыла северная армия.

Поселение Истуриача находилось на самой южной оконечности перешейка Чалц, соединяющего экваториальный материк Кампаннлат и северный материк Сиборнал. Вдоль восточного края перешейка протянулся горный хребет Чалц. Переход с континента на континент означал путешествие через сухие степи, простертые в «дождевой тени» восточных гор от принадлежащей безопасному Сиборналу Кориантуры на севере, на юг, до зловещей Истуриачи.

Тот тип смешанных растительных культур, что обычно высаживали кампаннлатцы, не приживался в степях, и, соответственно, их богам тоже не было тут места. Все, что происходило из этого холодного региона, не годилось для Дикого Континента.

Как только свежий утренний ветерок разогнал туман, появилась возможность сосчитать колонны неприятеля. Армия Сиборнала двигалась через невысокие холмы к северу от Истуриачи, следуя изгибам реки, тем же самым путем, которым за день до того прошли пастухи со стадом арангов. Парящие над панновальскими частями зловещие птицы теперь могли легким движением крыла отправиться на север и через несколько мгновений оказаться над другой армией.

Больного панновальского маршала вывели из шатра и повернули лицом к северу. Холодный ветер выжимал слезы из глаз главнокомандующего; маршал рассеянно промокал их рукавом, рассматривая приближающегося неприятеля. Потом хриплым шепотом стал отдавать приказы мрачно внимающим ему адъютантам.