Зима, которой не было (СИ)

Кончики его пальцев оказались под моей одеждой, а губы, горячие, чуть шершавые, приникли к шее. Я завозилась от удовольствия, которое щекотало все тело. Не знаю, как вообще нечто такое можно описать: особенно взорваться я была готова от того, как языком он выписывал на моей коже круги. Инстинктивно я подалась вперед, запустив руку в волосы парня, а грудная клетка напряглась, едва его рука оказалась под чашечкой лифа. Подобное возбуждение я испытывала, представляя различные ситуации, но сейчас к этому удовольствию добавилось волнение и смятение.

Я слышала, как дышит Артем, обжигая горячим дыханием мое ухо. «Скольким девушкам он делал так приятно», — с болезненной ревностью подумала я, но тут же дернулась. Юноша нырнул ладонью под мою спину, отточенным движением расстегнул лифчик и поднял его вместе с кофтой. Грудь оказалось полностью обнаженной и незащищенной от его взгляда. Впервые кто-то видел меня вот так. От стыда сперло дыхание — мне хотелось закрыть глаза руками и забыть о своем существовании, но к животу волнами подступило тепло. С приятной наивностью губами Акиншев прильнул к соскам, бережно, но в то же время волнующе целуя их и облизывая.

— Ты такая крохотная, — произнес он, до боли сжимая своей рукой мое запястье. — Такая прекрасная, такая волнующая…

— Ты… тоже, — не зная, что ответить, отозвалась я. — Только не крохотный. Совсем.

Юноша усмехнулся, окончательно стянув кофту и белье с моего тела, а затем небрежно бросил вещи на пол. В его жесте было что-то прекрасное, что завело меня еще больше.

— Артем… — тихо позвала его я и, едва юноша отозвался на мой зов, ухватила его лицо руками. Раз за разом меня накрывало безумие — так страстно я никогда еще не целовалась. Наши языки сплетались, я кусала его губы, вплеталась пальцами в волосы и хватала за плечи. Легкая щетина царапала меня, но это только раззадоривало и напоминало о том, что я здесь — с ним.

Папа, спасибо, что не промывал мозги с идеей хранить себя до свадьбы.

— Так… приятно… — сквозь поцелуй пробормотала я. Наша прелюдия длилась всего ничего, а я уже ощущала, как мое лоно увлажнилось. Ногами я ерзала туда-сюда, не в силах успокоиться. К лицу прилила кровь, поэтому казалось, что оно пылает. Как, впрочем, и все между ног.

Тем временем Артем приподнялся, сбросил свою рубашку и невероятно красивым движением, словно в модной рекламе, стянул черную водолазку. Его одежда соединилась с моей. По-моему, мы тоже скоро соединимся…

В темноте было плохо видно, поэтому я полностью доверяла своим ощущениям. Грудью я чувствовала чуть липкое от пота обнаженное тело, а кожей — горячее дыхание. И вновь звездопад поцелуев — от висков, по щекам, к шее и ниже. Едва горячие губы прикоснулись к моему животу, мышцы свело спазмом, и вновь я загорелась, проклиная собственное удовольствие. Артем спускался все ниже — его пальцы осторожно касались моих выступающих бедер. Я волновалась, что он сочтет меня слишком костлявой, и Акиншев будто прочел мои мысли.

— Как из мрамора высечена, — одухотворенно произнес он, вновь прикасаясь ко мне. — Ты прозрачная, словно не настоящая…

— Я настоящая! — несогласно заявила я, резко обхватив парня ногами и притянув к себе. Не знаю, зачем я это сделала, потому что тут же была готова провалиться прямо в ад: я ощутила плоть Артема, которая уперлось мне в ногу. Чтобы понять, что это член, не нужно быть академиком.

— Ты что-то разошлась, — съязвил он, потянувшись пальцами к пуговице на моих брюках. Они были довольно тонкими, и я хорошо ощущала его тепло. Страшно представить, что будет, когда он… снимет их.

Аккуратно Артем потянул брюки вниз, при этом окинув взглядом мои новые трусы. Клянусь, я надевала их не специально. У меня вообще не было планов полуголой лежать под Акиншевым и думать, что сейчас я сойду с ума от страсти. Все как-то получилось… само.

Вскоре парень разделся, и я поняла, что обнаженное тело, касающееся кожи — это что-то с чем-то. Наверное, я не почувствовала бы такой эйфории, не будь по уши влюблена. Одна лишь мысль о том, что это Артем, меня заводила до крайности. Его палец коснулся половых губ, хлюпнул и чуть провалился прямо в лоно.

Кто там говорил, что секс — это сплошное удовольствие?

— Черт! — прошептала я, рефлекторно отстранившись. — Это больно. Реально больно!

Артем вздохнул, а затем изрек с видом победителя:

— Я несколько раз спрашивал тебя…

— Я не отказываюсь… Просто. Аккуратнее, в общем.

Признаться, ощущение это так себе.

Через несколько минут благодаря опытным стараниям моего парня я уже не чувствовала тесноты и боли. Он вновь поднялся к моему лицу, покрывая его бесконечными поцелуями. В принципе, мне нечего было ждать или терять. В конце концов, с Артемом мы занялись сексом просто потому, что оба этого хотели: я бы не стала мучить его ожиданием, заставлять заслужить чертову вагину. Тогда я самой себе стала бы противна.