Зима, любовь, экстрим и хаски

– В эко-хижине он замерзнет, – отрезала Зоя. – И заболеет. А лечить нам.

– Я за домик охотника, – вклинился я. – Если двоим там места хватит.

– Окей. Хватит. Туда и машинку подгоним. И друга тады тоже, – пробормотал Константин и тоже направился к выходу.

В гостиной остались Зоя и еще две девушки.

– Я думаю, Даниилу нужно дать возможность переодеться, поесть и отдохнуть, – произнесла одна из них, маленькая пухлая блондинка. – Все остальное вполне может подождать. Зой, я провожу, не волнуйся.

Зоя посмотрела на нее как-то странно, даже губы поджала. Но кивнула, соглашаясь.

– Сильвер будет жить со мной, – зачем-то сказал я.

– Само собой, – рассеянно ответила Воронцова и, явно думая о чем-то своем, направилась к стойке ресепшена.

– Алена, – представилась девчонка. – Пойдем, я покажу дом.

Глава вторая

Зоя

Я все еще не могла поверить, что это правда. Что мой “Медвежий угол” больше не мой, а того странного парня, заявившегося в Карелию в ноябре в летних кедах. Дебил!

И фамилия у него говорящая… Царевич!

Не в силах справиться с охватившим меня бессильным отчаянием, я вытащила из кармана телефон и отправила сообщение:

“Спасибо тебе, папа!”

Ответ пришел тут же:

“Обращайся!”

Я швырнула телефон через всю гостиную на диван и пару раз постучала головой о стойку администратора. Оля, дежурившая сегодня на ресепшене, сделала вид, что полностью поглощена работой, но я затылком чувствовала ее сочувствующий взгляд.

Обращайся!

Как вообще мама это допустила? Как???

“Медвежий угол” достался мне в наследство от бабушки. Я знала здесь каждую тропинку, каждый закуток. Здесь выросли мои собаки, те самые, с которых началась история “Северной звезды”.

Но на момент вступления в наследство оказалось, что туристическая база погрязла в долгах. Папа долг выплатил, но от своей части наследства не отказался. А после и вовсе принял решение продать “Медвежий угол”. Мне пришлось согласиться. Вот так мои собаки почти что оказались на улице. И для того, чтобы этого на самом деле не произошло, мне придется работать на Царевича.

Зоя, нужно быть паинькой! Ты умная девочка, Зоя! А Царевич – двадцатилетний пацан, в отличие от тебя, избалованный родителями. Ничего страшного! Ты сильная! Ты справишься!

На улице, перекрывая шум дождя, заскулила Лаки. Ее унылое настроение тут же подхватил хор десятка голосов.

Нужно вернуться в вольеры и вывести на прогулку остальных собак, пока чужаки отдыхают после дороги.

Я извлекла из диванных подушек ни в чем не повинный телефон, набросила на голову капюшон, застегнула куртку под самое горло, сверху надела плащ и вышла на улицу. Моя девочка сидела на крыльце под крышей и жалобно ныла, намекая, что я явно про нее забыла и она страшно обижена. Я присела на корточки и обняла Лаки за шею, тщательно потрепала по холке, зарываясь обеими руками в жесткую, достаточно короткую для хаски шерсть. Через пару недель ударят морозы и придется снова кутаться в попону. Лаки была метисом. Смеском десятка пород, идеальна для ездового спорта. Одна из ее бабок точно была аляскинской хаски. А скорее всего обе.

Я отцепила поводок, и собака, благодарно ткнувшись мне в ладонь носом и на прощание вильнув хвостом, рванула в сторону реки. Сейчас, в конце осени я спокойно отпускала ее даже на территории базы. В это время года туристов здесь не бывает. Сырой ноябрь – не самое лучшее время для отдыха в Карелии. Все оживает только ближе к Новому году. А вот летом всю округу заполняют туристические палатки. Высокий берег реки особенно привлекателен для отдыхающих, и часто приходится долго объяснять людям, что это частная территория и устраивать здесь стоянку нельзя.

Летом собаки маются от жары и безделья, хотя мы часто выходим на треккинг, с туристами или без. Но и на длительные ночные прогулки мы вынуждены выходить осторожно, чтобы огромных серых псов в отсвете костров случайно не приняли за стаю волков.