Зима любви

Две недели Антуан провел в одиночестве. Он много ходил пешком, ни с кем не разговаривал и даже не удивлялся, когда при встрече друзья Дианы делали вид, что не знакомы с ним. Он знал правила игры: Диана ввела его в чужой круг и, расставшись с нею, он автоматически выбывал из круга. Таков был закон, и Антуан даже удивился, когда однажды вечером повстречал Клер, и та соизволила поговорить с ним. Она сообщила, что Люсиль и Шарль уехали отдыхать в Сен-Тропез и нисколько не удивилась тому, что Антуан ничего не знал об этом. Должно быть, ей казалось очевидным, что расставшись с одной женщиной, он должен был потерять навсегда и другую. Эта мысль развеселила его, хотя тогда у него редко возникало желание смеяться. Ему не давали покоя строчки из Аполлинера: «По моему прекрасному Парижу брожу, где нету смысла умирать. Рычащие автобусов стада…» Он не помнил, что было дальше, но даже не стал искать цитату. А Париж: был действительно прекрасен, той разрывающей сердце красотой, светлый, синий, томный… Да, действительно не было смысла умирать… и жить тоже. Если задуматься, все складывалось к лучшему. Люсиль отдыхала на берегу Средиземного моря, которое так обожала. Должно быть, она счастлива и может быть, даже обманывает Шарля с каким-нибудь местным красавцем. Диана повсюду ходила с молодым кубинским дипломатом. Антуан видел в газете их снимок на премьере балета. А что до него самого, то он много читал, почти не пил и лишь по ночам, вспоминая Люсиль, в бешенстве ворочался на постели. Дело было сделано, и ничего нельзя вернуть. Он почти смирился с этой мыслю. Память не могла найти ни единой зацепки, чтобы исправить положение. Но та же память возвращала ему лицо Люсиль в минуты страсти, воспоминания о собственном счастье. А было ли и Люсиль так же хорошо с ним, как ему с ней? Разве можно сказать с уверенностью об ощущениях другого. А может быть, с кем-то ей было еще лучше? Он не мог поверить в то, что стал для нее так же необходим, как она для него. Иногда он вспоминал тот день, когда опоздал на свидание, ее полные отчаяния глаза и голос: «Знаешь, я, кажется, действительно люблю тебя». Какой же он был дурак: упустил свое счастье. Он думал лишь о ее теле, а следовало бы подумать о ней самой. Да, телом она принадлежала ему, но в остальном — ускользала. Конечно, они смеялись вместе, но что такое смех? Беспечный спутник любви. Но его одного мало. Нужно еще научиться вместе страдать. И он вспоминал тот вечер в Пре-Кателан, слезы на ее лице. Но что теперь было говорить об этом: Люсиль ушла. И тогда он заставлял себя больше не думать о ней, но все равно вновь и вновь в своем воображении затевал с ней разговор, спорил… Казалось, этому не будет конца.

На пятнадцатый день у кафе «Флора» Антуан повстречал Джонни. Тот был в отпуске и слонялся без дела. Джонни был искренне рад встрече. Они сели за столик и заказали виски. Антуана очень забавляло то, с какой гордостью Джонни отвечал на приветствия своих друзей. Антуан знал, что красив, но относился к этому спокойно, примерно так же, как к тому, что был блондином.

— А как поживает Люсиль? — спросил как бы между прочим Джонни.

— Я ничего о ней не знаю.

Джонни засмеялся.

— Так и знал. Что ж, думаю вы правильно поступили, что порвали с ней. Она — прелестное существо, но очень опасное. Скорее всего она кончит алкоголизмом, а Шарль будет продолжать нянчиться с ней.

— Это почему же? — Антуан следил за своим голосом и старался казаться безразличным.

— Да она уже на верной дорожке. Один мой друг видел ее: она шла, качаясь, по пляжу. Впрочем, вас это, наверное, не удивляет.

Взглянув на Антуана, он снова засмеялся.

— Ну-ну, только не делайте вид, будто не знали, что она была по уши влюблена в вас. Это было видно за километр. Да что с вами?

Антуан хохотал. Он смеялся и смеялся, не в силах остановиться. Он был пьян от счастья, от стыда… Какой же он тупица! Он всегда был непроходимым тупицей. Конечно, она любила его, она думала о нем. И как только он мог вообразить, что после двух месяцев такого счастья, она оставалась безразличной к нему. Как он мог быть таким пессимистом, эгоистом, глупцом? Она любила его, ей было плохо без него, и она пила потихоньку от всех. Может быть, она даже решила, что он забыл о ней. Он, который все эти пятнадцать дней только о ней и думал. Может быть, она даже страдала, страдала из-за его глупости. Он сейчас же поедет к ней, все объяснит… Она поймет его, обязательно поймет, он попросит у нее прощенья, и они будут целоваться часами. Где, черт возьми, находится этот Сен-Тропез?

Антуан встал.

— Да что с вами? — Джонни ничего не мог понять. — Да успокойтесь же. Вы похожи на сумасшедшего.

— Простите, — проговорил Антуан. — Мне нужно срочно позвонить.