Зима любви

В конце июля, неподалеку от «Флоры», они случайно повстречали Джонни. Тот как раз вернулся из Монте-Карло, где провел утомительный уик-энд. Но вернулся не один, а с курчавым молодым человеком по имени Бруно. Джонни сказал, что рад видеть их такими счастливыми и спросил, почему они не поженятся. Это мысль развеселила их, и они долго смеялись, а потом ответили, что не принадлежат к тем людям, которые задумываются о будущем и вообще, женитьба — это предрассудок. Джонни согласился и посмеялся за компанию, но когда они ушли, прошептал: «Как жаль». Тон, каким были произнесены эти слова, заинтриговал Бруно. На его вопросы Джонни ничего не ответил и стал таким грустным, каким курчавый молодой человек прежде его никогда не видел. И лишь позже, словно очнувшись, Джонни сказал: «Ты все равно не поймешь… Просто все слишком поздно».

Наступил август. У Антуана начался отпуск, но не было и речи отправиться куда-нибудь. На путешествие не было денег. Август выдался очень жарким и душным. Временами проходила сильная, но короткая гроза, после которой задыхавшиеся от пыли парижские улицы словно возрождались к жизни. Практически три недели Люсиль провела, лежа на кровати в домашнем халате. В эти дни ее гардероб состоял из купальных костюмов и фланелевых брюк, времен ее поездок с Шарлем в Монтэ-Карло. Купить же себе что-нибудь новое она не могла. Она много читала, курила, спускалась в магазин за помидорами к завтраку, занималась любовью с Антуаном. Гроза очень пугала ее, и в минуты, когда гром раскалывал небо, она в страхе прижималась к Антуану. Он растроганно гладил ее по голове и в научных терминах объяснял ей, откуда возникает гроза. Но она лишь наполовину верила в эти истории. «Моя дикарка», — растроганно шептал он. Необычайная лень Люсиль, ее удивительная способность ничего не делать, ни о чем не задумываться, что ей так мало надо для того, чтобы быть счастливой, довольствоваться пустынными, похожими один на другой днями, казалась ему удивительной и одновременно ужасной. Антуан знал, что она любит его и потому не скучает с ним, как и он с ней. Только подобный образ жизни был естественным для Люсиль, тогда как для него он был рожден страстью. Порой ему казалось, что рядом с ним живет безмозглый зверек, растение. Тогда он забирался под простыни, прижимался к ней и занимался любовью до тех пор, пока вот таким естественным образом не убеждался, что перед ним самая обыкновенная женщина.

Август пролетел, как сон. Накануне первого сентября, в полночь, они лежали в постели, и будильник Антуана, который молчал все последние три недели, был снова заведен. Антуан лежал неподвижно на спине, и его рука с зажженной сигаретой свисала с постели. За окном начался дождь, и капли тяжело и мягко стучали о стекло. Антуан почему-то подумал, что дождь теплый и, наверное, соленый, такой же соленый, как слезы Люсиль. Она лежала, прижавшись к нему, и слезы из ее открытых глаз текли прямо по его щеке. Не было смысла спрашивать ее о причине этих слез. Как спрашивать у облака, почему идет дождь. Просто он знал, что лето кончилось и что это было самым прекрасным летом в их жизни.

Часть третья ОСЕНЬ

Я увидел, что всякий живущий фатально должен быть счастлив. Поступки не жизнь, но лишь способ расходовать силы, снимать напряжение.

А. Рембо

18