Зима мира

Вместе с учеными за испытаниями – с расстояния в десять тысяч ярдов[15] – наблюдал и Грег Пешков. У него было две надежды: во-первых, что бомба взорвется, и, во-вторых, что десять тысяч ярдов – это достаточно далеко.

Отсчет начался в пять часов девять минут утра, в понедельник 16 июля. Был рассвет, и на востоке по небу пролегали золотые полосы.

Кодовое название испытаний было «Тринити»[16]. Когда Грег спросил почему – главный ученый, остроухий нью-йоркский еврей Дж. Роберт Оппенгеймер, процитировал строку из стихотворения Джона Донна: «Бог Триединый, сердце мне разбей!»

Грег в жизни не встречал человека умнее, чем Оппи. Гениальнейший физик своего поколения, к тому же он говорил на шести языках. Он прочитал «Капитал» Маркса в оригинале, на немецком. Ради удовольствия он выучил санскрит. Он вызывал у Грега симпатию и восхищение. Большинство физиков были чудаковатыми, но Оппи, как и сам Грег, представлял собой исключение: высокий, красивый, обаятельный и совершенно неотразимый для женщин.

В середине пустыни Оппи дал распоряжение армейскому инженерному корпусу построить стофутовую башню из стальных стоек с бетонным основанием. Наверху находилась дубовая платформа. В субботу на эту платформу на лебедках подняли бомбу.

Ученые никогда не произносили слово «бомба». Они называли ее «устройством». В ее сердцевине был шар из плутония – металла, который в природе не существовал, но был получен как побочный продукт «Чикагской поленницы». Шар весил десять фунтов и состоял из всего плутония мира. Кто-то подсчитал, что его стоимость – миллиард долларов.

Тридцать два детонатора на поверхности шара должны были сработать одновременно, создавая такое большое внутреннее давление, что плотность плутония возрастала и должна была дойти до критической.

Что произойдет дальше – точно никто не знал.

Ученые заключали пари, делали ставки – по доллару за билет, – какова будет мощность взрыва в тротиловом эквиваленте. Эдвард Теллер поставил на сорок пять тысяч тонн. Оппи – на триста тонн. Официальный прогноз был на двадцать тысяч тонн. А прошлым вечером Энрико Ферми предложил еще дополнительную ставку: снесет ли взрыв с лица земли весь штат Нью-Мексико. Генерал Гровс ничего смешного в этом не нашел.

Ученые уже провели довольно серьезную дискуссию, обсуждая, не произойдет ли от этого взрыва возгорание атмосферы всей Земли, а также разрушение планеты, но пришли к выводу, что не произойдет. Если же они были не правы – Грег лишь надеялся, что это будет быстро.

Изначально испытание было намечено на четвертое июля. Однако каждый раз, когда тестировали компонент, испытание оканчивалось неудачей; поэтому великий день откладывался уже несколько раз. Еще в субботу в Лос-Аламос при испытании макета, названного «Китайской копией», не произошло возгорания. Норман Рэмси, считая, что бомба не взорвется, поставил на зеро.

Сегодняшнее испытание было назначено на два часа ночи, но в это время была буря – в пустыне! На голову наблюдающих ученых обрушился бы радиоактивный ливень, так что взрыв отложили.

Буря улеглась на рассвете.

Грег был в бункере под названием «S-10000», где находилось управление. Как и большинство ученых, он вышел наружу, чтобы было лучше видно. В его душе боролись страх и надежда. Если бомба не сработает, то усилия сотен людей – и около двух миллиардов долларов – пойдут прахом. А если она сработает – в ближайшие несколько минут они могут погибнуть.

Рядом с ним стоял Вильгельм Фрунзе, молодой немецкий ученый, с которым он впервые встретился в Чикаго.

– Вил, а что было бы, если бы в бомбу ударила молния?

Фрунзе пожал плечами.

– Никому не известно.

В воздух взлетела сигнальная ракета «Вери», заставив Грега вздрогнуть.

– Пятиминутная готовность, – сказал Фрунзе.

Охрана работала так себе. В Санта-Фе – это был ближайший к Лос-Аламосу городок – было полно хорошо одетых агентов ФБР. Небрежно подпирая стену в своих твидовых пиджаках с галстуками, они ничуть не напоминали местных жителей – те ходили в синих джинсах и ковбойских сапогах.

Еще ФБР незаконно прослушивало телефоны сотен людей, задействованных в «Манхэттенском проекте». Это озадачивало Грега. Как могла первейшая государственная служба надзора за соблюдением закона систематически совершать преступные действия?

Тем не менее армейская служба безопасности и ФБР выявили нескольких шпионов и тихо убрали их из проекта – в том числе и Барни Мак-Хью. Но всех ли они нашли? Этого Грег не знал. Гровс был вынужден идти на риск. Если бы он уволил всех, кого требовало уволить ФБР, оставшихся ученых было бы недостаточно для создания бомбы.