Зима рядом (СИ)

Позже ей пришлось собраться и отправиться в путь с Петиром, в темной повозке, хорошо охраняемой не менее, Алейна подсчитала, чем десятью воинами. Петир сообщил ей лишь то, что получил в это утро новое предложение о свадьбе. Что же, пусть делает что хочет, траур по Лизе Аррен прошел много лет назад. Девушка никогда полностью не доверяла Петиру, особенно после того поцелуя и последовавшего за этим полета тети Лизы через лунную дверь. Для Алейны в этом мире не осталось ничего, во что можно было бы верить. Она все так же была послушной марионеткой в руках сильных мира сего. Джоффри, потом лорд Бейлиш… что будет с ней дальше? Кому она перейдет и что будет с ее жизнью она не знала, да и старалась не загадывать. Все ее родные мертвы. У нее больше никого не осталось, и идти было некуда.

На ночь они остановились в придорожной гостинице. Алейну поместили в комнате на втором этаже, подальше от выпивших постояльцев и выхода, на всякий случай. Петир всегда был весьма предусмотрителен. Он держал девушку под контролем, медленно подчинял ее себе все эти годы.

Она была рада остаться наконец одна, остановиться в этом слишком быстро меняющемся мире. В ночи, сидя на подоконнике, она смотрела на чернеющий вокруг лес и ни о чем не думала, упиваясь покоем. С момента, как она осталась без последнего родного человека — тети Лизы, прошло так много времени… Воспоминания постепенно терялись и путались в полусне.

Бродя в Орлином гнезде, в его мрачных и запутанных коридорах, она думала о таком далеком Винтерфелле, спокойном, надежном и родном. Никогда ей больше не суждено было туда вернуться, увидеть мать, прижаться к ней, почувствовать ее любовь. Вновь встретить братьев, всех до единого, даже Джона, и своего настоящего отца. Горькие воспоминания о его казни завершали этот день, рассеивались как дым над костром и улетали в никуда.

На широком постоялом дворе выпавший этой ночью снег был уже испачкан десятками ног людей и лошадей, покинувшими гостиницу рано по утру. Отовсюду неслись звуки начинавшегося трудового дня, пахло кострами, лошадьми и готовящейся на просторной кухне едой из больших глиняных горшков. Лошадей чистили и готовили к новому отрезку пути, который планировали пройти за этот день в почти уже наступившей зиме.

Лорд Петир постучал в дверь комнаты Алейны и, не дожидаясь ответа, зашел, намереваясь смутить ее, впрочем, как и всегда. Он чувствовал свою непомерную власть над Сансой, ее невозможность дать ему отпор, ничего, кроме робких уговоров и тихих просьб не делать с ней ничего. Знал он так же, что рано или поздно сделает ее своей в какой-нибудь затерянной в лесах септе. А потом сделает ее своей в постели, лаская молодое и прекрасное тело, представляя, правда, леди Кейтилин. О да, он будет наслаждаться, стараясь получить все то, чего он не смог иметь тогда, когда они с матерью Сансы были молоды. Душа девушки ему была не нужна, и ему было абсолютно безразлично, что она будет думать в тот момент когда он войдет в нее, ведь он тоже будет не очень честен, представляя как трахает ее мать. За его ошибки и глупую юношескую влюбленность пострадает лишь Санса. У Мизинца будет его Королева Севера, очень покорная королева, делающая то, что ей говорят. Он был в начале своего пути, сделав первый шаг тем поцелуем, за который отдала жизнь леди Лиза. Болтон помер ужасно о кстати…

Дверь в комнату, выделенную Алейне не была заперта, но девушка уже успела одеться и причесаться. Памятуя о подобных ситуациях, она спешила привести себя в порядок без навязчивой и липкой помощи в завязывании лент на своем платья лордом Бейлишем. Алейна сидела у зеркала и заканчивала укладку темных локонов, когда к ней вошел, не дожидаясь позволения, Мизинец. Бесшумно ступая по ковру, набросанному на грубо сколоченные доски пола он медленно подошел к девушке сзади, положил обе руки ей на плечи.

— Милое дитя, ты выглядишь великолепно. — прошептал он, склоняясь к ее уху и почти касаясь его. «Так же прекрасна была и ее мать», — подумал он про себя. Затем провел ей по шее ладонью, остановившись в волосах девушки. Приятно от этих прикосновений Алейне не было. Ни король Джоффри, ни Мизинец не вызывали дрожи, пения в груди, и прочих прелестей, описываемых в великолепных книгах с красивыми картинками, так обожаемых ею раньше. Один только раз она почувствовала что-то подобное, тогда, в осажденном замке, рядом с пылающей зеленым пламенем Черноводной.

— Большое спасибо, отец. — Без эмоций в голосе ответила Санса-Алейна, поднявшись с кушетки и таким образом заставив Петира убрать от нее руки. Встав, она однако, оказалась в еще более неприятном положении, так как Мизинец отодвинул ногой разделявшую их преграду и сделал шаг к Алейне, практически прижав ее к столу, у которого она провела утро. Положив ладони ей на талию, он медленно провел ими по телу девушки вверх, к ее груди. У Сансы перехватило дыхание от ужаса происходящего, в голове путались мысли о поиске способа, который мог бы это все прекратить.