Зима. Согрей мое сердце

Мы же только начинаем притираться. Мы были знакомы столько лет, но совсем не участвовали в жизнях друг друга. Нельзя наводить свои порядки в чужом мире.

Дима поднимает голову и берет меня за руки, притягивая к себе. Сажусь ему на колени, обнимая за плечи.

– Ты ревнуешь. Это даже приятно, – его губ касается мягкая улыбка.

Вот самодовольный засранец.

– Но все могло быть иначе, если бы ты правильно расставил приоритеты. Я не прошу ставить меня на первое место, но оно должно быть выше, чем у каких-то «заек».

– Я понял, – опрокидывает меня на спину, нависая сверху. – Ну а теперь… Привет, Ксю. Я скучал.

Дима целует меня, нежно извиняясь. Гладит по волосам. Показывает, как сильно он скучал. Вот такой вечер мне нравится. Но как только я расслабляюсь, Зимин резко останавливается и хмурит брови.

– Кто тебе звонил? – спрашивает он.

– Хм-м-м, – провожу ногтями по его затылку, улыбаясь. – Так я не одна ревную?

– Кто это был?

– Начальник, – отвечаю, невинно хлопая глазками.

– Тот, с которым ты ходила на свидание? И что ему нужно?

– Звал на еще одно. Ты как раз смог бы встретится с Ксюшей, чтобы пообщаться.

Бесить его почти так же приятно, как и заставлять улыбаться. Зимин не разделяет моего веселья ни капли. Он вжимает меня в диван своим телом и приближает свое лицо к моему.

– Черта с два, ты пойдешь на свидание с кем-то, – рычит мне в губы. – Ты только моя.

– Только если ты – мой.

– Так и есть.

– Докажи…

***

– Рад, что мы встретились, – Лев приподнимает пивной бокал.

– Спасибо, что согласился, – Строганов чокается с новым другом и делает глоток «жидкого хлеба».

– Ты сказал, что можешь помочь проучить Зиму. Это очень меня заинтересовало.

Вообще Максу нравится называть вещи своими именами, поэтому вместо «проучить», он предпочел бы услышать «отмстить», но… Это неважно. Лев почти на крючке. Осталось выяснить, что ему известно, и придумать план.

– Могу, потому что сам хочу хорошенько поднасрать ему. Зимин тот еще придурок.

– Тебе-то он что сделал? Тоже увел бабу? – щеки Льва становятся красными, смесь выпивки и обиды.

– Он меня предал. Долго рассказывать, – Строганов отводит взгляд, сжимая зубы. – Может для начала обсудим, что у нас есть, пока не напились, а потом перейдем к разговорам по душам?

– А что у нас есть? Меня он тоже предал, но трудно ответить человеку тем же, если он тебя ни во что не ставит. Я думал, мы с ним друзья, но… Зима, наверное, даже не знает, что такое дружба. Ему плевать на все и на всех. Он одиночка.

Макс внимательно слушает, стараясь одновременно обрабатывать информацию. Зимин знаком с дружбой. Он и Мор были не разлей вода с самого детства, но Сашу втягивать нельзя. Он – лишний геморой.

– У всех есть свои слабости. Просто нужно знать, куда надавить, – произносит Максим, практически ощущая, как крутятся колесики в его голове.

– На мужика проще всего надавить через бабу. Они же слабые и делают такими нас при помощи пары сисек и длинных ресниц, – Лев говорит все это с печальным пониманием. – Только вот у Зимина нет подружки, а только подстилки. Нет смысла их трогать, его это не заденет. Правда…

– Что? – воодушевленно переспрашивает Макс, заметив на лице собеседника проблеск надежды.

– Когда он был навеселе, то частенько рассказывал про свою несчастную любовь. Про девушку, что его бросила, но он до сих пор не может забыть ее.

Единственная, кто приходит на ум – Настя. Но тогда этот вариант бесполезен, потому что она дорога не только Зимину, а еще и Мору. А с ним они уже точно квиты.

– И как ее зовут?

– Имени он не называл, – Лев пожимает плечами и машет официанту принести еще пива. – Но знаешь… Когда мы столкнулись с Зимой в субботу его утащила одна красотка. Я успел немного пофлиртовать с ней, и Зимин серьезно взбесился. Я неплохо его знаю, и таким его еще не видел. По крайней мере по трезвому. Так защищают только свою бабу.

Ксюша? Это точно была она, но… Может ли она быть его неразделенной любовью? Вряд ли. Сколько помню эта малявка сохла по Зимину, и именно ее чувства были не взаимны. То, что Дима ее защищает, не что иное, как верность дружбе с Мором. Не более.

– Я знаю, кто это был. Она не та. Зимин относится к ней, скорее, как к младшей сестре.

– Родственная любовь, все та же любовь, – ухмыляется Лев, расслабленно откидываясь на спинку стула. – Как ее зовут и как найти?

– И что ты собираешься с ней делать?

– Око за око, – Под пухлыми щеками намечаются желваки. – Он тронул мою любимую девочку, я сделаю то же самое с его.

Макс видит перед собой то, чем является сам. Сосуд наполненный жаждой мести. Просто Лев это удачно скрывает, не хочет казаться… Да. Слабым. Месть – это слабость. Не умение прощать, отпускать, жить дальше, когда все что могло случится, уже случилось. Но Макс отказывается это понимать.

– Я узнаю, все что смогу о ней, и сообщу тебе, – по-деловому произносит Строганов.

Еще в прошлый раз Макс уяснил, что не стоит делать поспешных выводов и решений. Возможность ударить сразу, и по Зиме, и по Ксюше, еще и не своими руками, кружит голову, но… Что-то внутри требует подождать. Не рубить с горяча.