Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

От самцов толку никакого не было. Керрик уже собрался уходить, но обернулся, чтобы еще раз взглянуть. И он узнал – несомненно, он знал, кто они такие.

– Возвращаемся, – приказал он, направляясь вниз по склону.

После того как он отвел самцов в ханале, он нашел остальных. Саноне был на месте, и Керрик поспешил к нему, принимая приветствия мандукто.

– Нам необходимо сейчас же достать мяса, мы больше не можем допустить каких-либо смертей. А они на протяжении многих дней сидели без еды.

– Я бы помог тебе, Керрик, если бы ты сказал мне, о чем идет речь.

– В спешке мне трудно объяснить, что я имею в виду. Я нашел небольшой загон, маленькое болото, в котором водятся мургу. Нам надо подкормить их и понаблюдать за ними поближе, но мне кажется, что я уже знаю, кто они такие, форма, размер, все совпадает. Хесотсан. Недоразвившееся огнестрельное оружие. По-нашему – смертоносные палки.

Саноне в смущении тряхнул головой.

– Так же, как и все остальное, увиденное мною в Дейфобене, то, о чем ты сейчас говоришь, выше моего понимания.

– Ты сможешь это понять, мургу не делают вещи подобно тому, как мы делаем луки или инструменты для шитья одежды. Они для своих нужд выращивают животных. Смертоносные палочки живые, и ты это должен понять, как только покормишь их сам. Но когда они еще молодые, то они такие, какими я их видел сегодня, маленькие существа в болоте. Когда они подрастут, то превратятся в смертоносные палки, которыми мы пользуемся.

Теперь Саноне все понял и от удовольствия ударил кулаком о кулак.

– Не по годам мудрый Керрик, ты будешь нашим спасением. Животные, о которых ты говоришь, будут накормлены, они вырастут, и у нас будет все оружие, какое нам понадобится, чтобы жить в этом мире, населенном мургу. А теперь мы отнесем им еды и понаблюдаем за ними.

Когда все рептилии на болоте выползли и стали хватать куски мяса – сомнений не стало, они были молодыми хесотсанами, недоразвившимися смертоносными палками. Теперь Керрик чувствовал, что этот город, который обеспечивал их врагов всем необходимым, в свою очередь, обеспечит и их. Саноне согласился с ним, и с каждым новым открытием, которое они после этого делали, будущее вырисовывалось перед ним более ясно.

Охотники нашли укрытие от дождя в одном из обгоревших строений. Через некоторое время дожди закончились, хотя ночи оставались холодными. Саноне большую часть времени проводил в глубоком раздумье и часто ходил изучать модель города, а также и большую часть суши, простиравшуюся от западного побережья океана. Обычно он делал какие-нибудь умозаключения, после чего долго совещался с другими священниками. Когда они приходили к соглашению, то посылали за Керриком.

– Принято решение, – говорил Саноне. – Мы усердно потрудились, чтобы понять путь Кадайра, и наконец все стало ясно. Мы понимаем теперь, что когда Кадайр взял форму мастодона и очертил по ней мир, когда он ступил тяжело на землю и оставил глубокий след в твердой скале, он проложил тропу, по которой мы могли бы следовать, обладая при этом мудростью. Мы его дети, и мы учимся, как проследовать по его пути. Он привел к нам тебя, а ты привел мастодона, чтобы напомнить нам, откуда мы пришли сюда и куда нам предназначено идти. Карогнис послал мургу, чтобы уничтожить нас, но Кадайр затем послал мастодона, чтобы провести нас через заснеженные горы к этому месту, чтобы отомстить им. И они уничтожены, а это место сожжено. Но сожжено только лишь зло, а то, что осталось, по его замыслу сохранилось, чтобы принести нам пользу. Теперь я знаю, что наша долина была лишь временным пристанищем на пути, пока мы ждали, чтобы Кадайр проложил свою тропу для нас. Будущее покоится здесь. Мы встретим этот вечер и выпьем порро, и Кадайр сойдет к нам. Потом на рассвете первые охотники найдут дорогу, которая ведет отсюда из Дейфобена вдоль океана к западу, дорогу, которая идет к югу от заснеженных гор, дорогу, по которой шли мургу, когда нападали на нас. Как только эта дорога будет известна, наши люди придут сюда, и это место будет нашим домом.

Керрик в этот вечер вместе с другими выпил забродившее порро и снова ощутил, как им овладели какие-то странные силы, и почувствовал, что мандукты, которые стремились к возрождению города, были достаточно сильными, и то, что они делали, было правильным. Он хотел им сказать об этом, и в конце концов так и сделал, встал пошатываясь, голос его повысился до хриплого крика.

– Этот город вновь возродится, и вы будете здесь, и я буду здесь. Я буду и тану и йиланом, и город будет таким же.

Мандукты одобрили его слова и его манеру двигаться и говорить, хотя, конечно, они ничего не понимали, так как он говорил на йиланском языке. Но чужой язык делал его речь более выразительной.