Зима в сердце (СИ)

— Ну, зачем ты так? Богадельня, — теряюсь, мучительно думая о том, что воспитывать его не имеет смысла. Мы всматриваемся друг в друга какое-то время, стоя напротив.

— Кстати! Передай ребятам, что шапки скоро будут. Татьяна Ивановна уже заказала.

— Да им пофиг, — отвечает он. Если честно, «пофиг» это смягченный вариант, в оригинале слово Зимина было матерным.

— А почему ты так некрасиво разговариваешь? — интересуюсь.

— Научи красиво — буду красиво! — тут же следует ответ.

— Вижу, за словом ты в карман не лезешь, — ежусь в своем толстом пуховике от порывов ледяного ветра, Данил же стоит, не меняя позы и не двигаясь. Словно ему все нипочём. Такой закалённый?

— Холодно у вас там, в детдоме, наверное?! — не могу не спросить.

— Нормально. Хочешь, экскурсию проведу? — снова улыбается.

Я невольно опять засматриваюсь на него. Наверное, интересный парень. Ребёнком уже как-то язык назвать не поворачивается. Пообщаться бы с ним, да не так, стоя на морозе, впопыхах — а в классе на уроке, например. Он неглупый, я уверена. Но адекватность Зимина, конечно, вызывает некоторые сомнения. С ним лучше постоянно быть начеку.

— Данил, а что ты здесь делаешь вообще? — спрашиваю, — у вас ведь ужин скоро. В семь?

— Просто соскучился.

— И не стыдно тебе? — я пытаюсь обогнуть его, и решительно иду к воротам. Он — за мной.

— Зимин, ну-ка быстро в блок! — по-учительски приказываю, но получается комично. Мы оба улыбаемся, приостанавливаясь.

— Ну что такое, Даня?! У тебя ж ЕГЭ через пару месяцев. Готовишься?

— Сама-то как думаешь?

Иду дальше, не выдавая своих эмоций.

— Правильно думаешь, — он и не собирается отставать, приноравливаясь к моему шагу, — я, вообще, знаешь, поступать никуда не хочу.

— Это как? В маляры или дворники пойдешь?

— Не угадала, — его улыбка хищная и обаятельная, но говорит он со мной очень доверительно, — я свою жизнь хочу связать с музыкой. И с тобой!

Дыхание перехватывает. От возмущения, конечно же. Я даже не собираюсь отвечать. Мы оба молча выходим с детдомовской территории. Направляясь к остановке, я все же не выдерживаю и бросаю ему через плечо:

— До свидания, Зимин!

— Стой, — он вдруг резко обгоняет меня, преградив собой путь. Торможу, отпрыгивая, и чуть не налетев на него.

— Это потому что я детдомовский, да?! Вообще меня не рассматриваешь?!

Он произносит это так серьезно, с болью и обидой в голосе, что мое напряжение отступает.

— Что-что?! — смеюсь, — ну, хватит чепухи, Зимин. Не рассматриваю! Но не потому, что детдомовский, а потому что ты ребенок, ясно? И не только для меня. Вообще. В принципе. Хочется тебе того или нет, но ты просто ребенок!

Крутнувшись на каблуках на сто восемьдесят градусов, почти бегу к подъезжающему к остановке автобусу.

— Ты очень сильно ошибаешься, Тошечка! — кричит Зимин мне вслед.

Глава 6 Шок

Выхожу на своей остановке. Схожу с ума от противоречивых эмоций и не знаю, как пройдут завтрашние уроки в единственном в этой школе выпускном классе. Если Данил будет и дальше себя вести так, да еще при всех, то мой учительский авторитет окажется под ударом.

А дома ждут Ирчик и Ленчик — не сказать, чтобы мои прям близкие подруги, скорее, просто девочки, с которыми удобно снимать квартиру. И не сказать, что ждут. Каждая занята своими делами, но по вечерам мы часто собираемся на кухне вместе. Давняя традиция.

Одна из девочек моя старинная приятельница, тоже учитель, но в обычной школе. Другая провизор в аптеке. Девчонки хорошие, живём с ними дружно, парней и компании домой не водим.

По уборке зон общего пользования у нас сложился чёткий график, так что поводов для ссор никаких. В холодильнике у каждой своя полочка, в шкафах своя посуда. И финансово получается красота — полная независимость от родителей!

Я своих, конечно, очень люблю, и живут они недалеко, но вместе нам тесновато, ведь я давно уже взрослая. С мамой одну кухню делить неохота, да и им спокойней без меня. С ними еще живет мой младший брат Вовчик, первокурсник, и, думается мне, будет он там жить, пока не женится. Он не особо самостоятельный.

Невольно сравниваю его и Даню Зимина. Вот уж где контраст проявляется очень ярко! Они почти ровесники. Такие мальчишки, как Зимин, взрослеют быстро. И девчонки тоже. Жаль только, что цена этому взрослению непомерно высока. Живут себе в детдоме как цветы в поле — кто выстоял, тот окреп и выжил, кто нет, поломался навсегда. Мне поэтому еще сложно общаться с Зиминым, я очень боюсь его обидеть. Как обездоленного.

Конечно, мышление детдомовца и домашнего мальчика не сравнить. Я-то ведь тоже из домашних девочек. «Ничьи» дети слишком рано взрослеют и привыкают рассчитывать только на себя. Может быть, поэтому они во многом для нас странные. Деформированная психика, как выразилась психолог из детской комнаты милиции. Хотя, все это никоим образом не оправдывает странности Данилы Зимина в отношении меня!