Зимняя гонка Фрэнки Машины

– «Nike» платит ребенку двадцать пять центов за шитье баскетбольной футболки, а продает ее за сто сорок долларов. Так кто же преступник? «Уол-Март» вот-вот пустит по миру половину семейных лавчонок в стране, а ребятишкам, которые делают их дешевое дерьмо, платит семь центов в час. Так кто же преступник? Два миллиона рабочих мест ликвидировано за последние два года, рабочему человеку нечем заплатить за дом, а Департамент государственных сборов обирает нас, отдает наши деньги военному подрядчику, который закрывает завод, вышвыривает рабочих на улицу и берет себе семизначное вознаграждение. Так кто же преступник? Разве это я должен сидеть в тюрьме без надежды на условно-досрочное освобождение? Возьми «Крипс» и «Бладз»,[44] возьми банды выходцев с Ямайки, итальянскую и русскую мафию, мексиканские картели, и все вместе они не имеют столько зелени в удачный год, сколько конгресс имеет в плохой день. Возьми торговцев наркотиками на всех углах Америки, и они не получают столько грязных денег, сколько их получает сенатор, работающий в тени президента. Отец говорил мне, что бессмысленно биться в закрытую дверь, и он был прав. Бейся сколько хочешь в двери Белого дома или палаты представителей, хоть лоб проломи. У них своя игра, и это их игра, к нам она не имеет отношения. Правильно, раз в год по обещанию они убирают кого-нибудь из своих. Надо же когда-то принести человеческую жертву некоему Федеральному клубу, бросить кость толпе и показать, что случается с белым дураком, у которого на глазах у всех из рукава выпал пятый туз. Но стоит мне поскользнуться на космической банановой кожуре, и я, вместе с остальными неудачниками, попаду в самую жуткую дыру до конца своей жизни. Знаешь, почему правительство вдруг захотело прижать организованную преступность?

– Конкуренция.

– Правильно. Вот для чего нужны Оперативная группа Главного командования и твое ФБР. Правительство и большой бизнес? Это – рабочее определение «негласного рэкета». Фелония[45] случается каждый раз, когда два деловых костюма встречаются в мужском туалете сената. И поэтому правительство хочет задавить организованную преступность. Истерика. Правительство суть организованная преступность. Единственное отличие между ними и нами в том, что они лучше организованы.

Так Фрэнк завершил свою гневную речь об организованной преступности.

Тогда Дейв ему не поверил, однако теперь поверил всем своим существом.

Плевать, думает он. Я должен сделать то, что должен сделать.

Мне еще жить.

На берегу собираются люди, но Дейв приближается к берегу со стороны моря. У него лодка.

Ничего другого он не придумал.

90

В четыре часа утра, да еще зимой, в Сан-Диего холодно и темно.

Знаменитого на весь мир солнца не будет еще несколько часов, а по-настоящему ясные жаркие дни наступят лишь через пару месяцев.

Однако шторм остался позади.

Море утихло, и волны легко набегают на песок.

Фрэнк идет вдоль берега к основанию пирса. У него болит все тело, грудь сжимается от страха, так что он едва может дышать.

Сначала он видит огни, которые обычно освещают пирс, потом луч от фонарика, а потом кого-то, идущего к нему в тумане.

Почти мальчик.

– Фрэнки Машина? – спрашивает он.

Фрэнк кивает.

– Джимми Джакамоне, – представляется молодой человек и словно ждет, что Фрэнк узнает его. Фрэнк окидывает его безразличным взглядом. – Джимми Малыш Джакамоне.

Фрэнк никак не реагирует.

Тогда Джимми Малыш говорит:

– Я мог бы убрать тебя сам, Фрэнки Машина, если бы мне позволили.

– Где моя дочь?

– Не сомневайся, она будет, – отвечает Джимми Малыш. – Сначала, Фрэнки, мне надо тебя обыскать.

Фрэнк поднимает руки.

Джимми быстро и умело обыскивает его, достает из кармана пиджака кассету.

– Это она?

Фрэнк кивает.

– Где моя дочь?

– Я хочу, чтобы ты знал, – говорит Джимми. – Мне это не по душе. Ну, с твоей дочерью. Я принадлежу к старой школе.

– Где моя дочь?

– Пошли.

Джимми Малыш берет его за правый локоть и ведет по берегу. Когда они оказываются под пирсом, он говорит:

– Фрэнк со мной, я привел его. Он тут.

Из тумана, словно призраки, показываются люди с фонариками и револьверами. Их пятеро. Вся «Убойная команда» налицо.

Донни Гарт тоже с ними, хотя и без револьвера. Он протягивает руку, и Джимми Малыш подает ему кассету. Гарт проверяет ее и удовлетворенно кивает.

– Приведи мою дочь, – говорит Фрэнк.

Гарт поднимает и опускает фонарик. Минуты тянутся бесконечно, и наконец Фрэнк видит, как Джилл идет к нему в тумане. Рядом с ней Донна.

– Папа!

Похоже, она плакала, но держится твердо.

– Все будет хорошо, малышка.

– Папа…

Фрэнк крепко обнимает ее и шепчет ей на ухо:

– Иди. Стань врачом. Чтобы я гордился тобой.

Она рыдает, уткнувшись ему в плечо.

– Папа…

– Ш-ш-ш… Все хорошо. – Он смотрит на Гарта. – Я сделал копии. Они в депозитных ячейках по всему миру. Если что-нибудь случится с моей дочерью – нападет на нее грабитель, наедет на нее машина, упадет она с лошади, – надежные люди отдадут их в самые известные новостные каналы.

Джимми Малыш вопросительно смотрит на Гарта.

– Отпусти ее, – говорит Гарт.

– Послушайте…

– Заткнись. Я сказал, отпусти ее.