Зимняя гонка Фрэнки Машины

Момо был тощим, сутулым и с лицом что морда гончей. Наверняка Мари влюбилась в него не за красоту. Но и деньги были ни при чем. Момо имел неплохие деньги, но и не слишком хорошие. У него был миленький домик, это так, да еще необходимый «кадиллак», да достаточно монет, чтобы пускать пыль в глаза, но он не был ни Джонни Росселли, ни даже Джимми Форлиано. Момо кое-что значил в Сан-Диего, однако всем было известно, что Сан-Диего недалеко от Лос-Анджелеса, и Момо приходилось выкладывать Джеку Дранья много денег, хотя и прошел слух, будто лос-анджелесский босс умирает от рака.

Тем не менее Фрэнку нравился Момо, поэтому ему было не по себе оттого, что он вожделеет к его жене. Момо дал ему шанс, впустил в свой круг, хотя бы как мальчика на посылках, но так начинали многие. Фрэнк был не против бегать за кофе и пирожками или сигаретами, мыть «кадиллак» или возить жену Момо в супермаркет. По крайней мере, ему самому не надо было ходить в магазин и возить тележку – даже от мальчишки на посылках этого не требовалось, – вот он и сидел в автомобиле, слушая радио. Хоть Момо и ругался, что батарейки быстро садятся, ему необязательно было об этом знать.

Что толку надрываться на ловле тунца? А ведь Фрэнку ничего другого не оставалось бы, не дай ему Момо шанс. Рыбной ловлей занимался его старик, и старик его старика, и все остальные в его роду. Итальянцы приехали в Сан-Диего и унаследовали рыбный промысел от китайцев, и многие из них все еще этим занимаются, и Фрэнк этим занимался, когда подрос настолько, что смог насадить наживку на крючок.

За тунцом выходят в море затемно, в стужу и сырость, ноги в вонючей жиже, а еще хуже: надо чистить стоки. Когда Фрэнк повзрослел, он стал работать с сетью, а потом, когда его отец решил, что он может орудовать ножом, не поранив себя, стал чистить рыбу. В конце концов, не выдержав, он пожаловался старику на вонь, и тот сказал, мол, ничего не поделаешь, если не хочешь учиться.

И Фрэнк стал учиться. Он получил диплом, но что дальше? Выбирать опять приходилось между морской пехотой и рыболовецким флотом. Однако ему не хотелось ни ловить тунца, ни подставлять шевелюру под машинку в учебном лагере для новобранцев. Больше всего на свете ему хотелось валяться на берегу, заниматься серфингом, ездить на автомобиле по набережной, потерять невинность – и заниматься серфингом.

И почему бы, черт подери, этому не быть? Тогда этим жили все мальчишки в Сан-Диего. Катались на волнах с друзьями, грабили, бегали за девчонками.

Лишь один пытался обеспечить себе сладкую жизнь.

Не ловлей тунцов и не службой в морской пехоте.

Это был Момо.

Отец встал на дыбы.

А как же иначе? Он был старой закалки. Надо найти работу, много трудиться, потом жениться, содержать семью – конец истории. Хотя таких ребят, как Момо, было не так-то много в Сан-Диего, они пользовались особой нелюбовью отца Фрэнка – и в первую очередь конечно же сам Момо.

– Из-за них о нас идет плохая слава, – говорил он.

Это все, что он говорил, а что еще говорить? Фрэнку было отлично известно, почему его старик получает полную цену от скупщиков рыбы, почему его рыбу грузят, пока она еще свежая, и почему ее сразу везут на рынки. Если бы не такие, как Момо, благонамеренные, честные, трудолюбивые бизнесмены отделали бы итальянских рыбаков, как двухдолларовых тихуанских шлюх. Спросите, что сталось с рыбаками в этом городе, когда они решили побороться за приличные деньги и организовать свой профсоюз, но не позвали на помощь таких, как Момо? Копы били их и стреляли в них, пока кровь не потекла по Двенадцатой улице, словно река в море, вот так-то. Но ничего такого не случалось с итальянцами, и не потому, что они много работали (хотя работали они много) ради прокорма своих семей.

Поэтому, когда Фрэнк стал меньше времени проводить в море и не пошел в морские пехотинцы, а вместо этого нанялся на работу к Момо, отец немного поворчал, но, в общем-то, держал рот на замке. Фрэнк зарабатывал деньги, платил за комнату и за еду, и старик не стал лезть в подробности.

На самом деле подробности были скучными.

Пока не вышел казус с женой Момо.

А начиналось все отлично.

Фрэнк бездельничал, когда вдруг появился Момо и велел ему вымыть и отполировать «кадиллак», потому что надо ехать на вокзал и встречать важного господина.

– Кого? Папу? – спросил Фрэнк, потому что в то время считал себя очень остроумным.

– Повыше, – ответил Момо. – Босса.

– ДеСанто?

Старый Джек Дранья в конце концов умер, и в Лос-Анджелесе его место занял новый босс Аль ДеСанто.

– Для тебя мистер ДеСанто, если посмеешь открыть рот, но это весьма нежелательно, разве что он сам спросит тебя о чем-нибудь. Но ты прав, новый король осматривает свои владения.

Фрэнк не совсем понял, что Момо имел в виду, и по его тону тоже мало что понял.

– Господи, я буду возить босса?

– Ты начистишь автомобиль для меня, чтобы я возил босса, – сказал Момо. – Я собираюсь повезти его в ресторан, а ты возьмешь Мари и доставишь ее туда.

После этого Фрэнк все понял.

– И оденься поприличнее, – добавил Момо, – а то тебя не отличить от других лентяев с побережья.