Зимняя гонка Фрэнки Машины

Вот так и случилось, что Фрэнк собрал свои тощие пожитки и вновь занялся рыбной ловлей. Майк сколько угодно мог смеяться над ним, мол, Фрэнк воняет макрелью (хотя это было неправдой – (а) потому что Фрэнк тщательно скоблил себя под душем после работы и (б) потому что макрели нет в Тихом океане), однако деньги он зарабатывал чистые и надежные. Правда, он не греб их лопатой, как мог бы грести, занимайся он рэкетом в хорошие времена, но ведь тогда уже не было ничего хорошего.

И нельзя было рассчитывать на помощь сверху, потому что у парня в Белом доме своих проблем хватало и он не мог протянуть руку бандитской шайке.

Наступили плохие времена, и в Сюре можно было от этого свихнуться.

Но…

В июне 1975 года Бап позвонил Фрэнку из телефонной будки.

– Ты и Майк немедленно дуйте сюда.

Фрэнк услышал требовательные ноты в его голосе и сказал, что они через полчаса будут на набережной.

– Не на набережной, а в Сюре. И приезжайте не пустые.

Форт Сюр-Мер.

Подъехав к главному зданию, Фрэнк обнаружил с дюжину небрежно одетых парней, как будто гостей, однако явно охранявших подъездные пути. Нетрудно было сообразить, что под спортивными рубашками и габардиновыми брюками, в спортивных сумках и теннисных чехлах спрятано нешуточное оружие.

Фрэнк припарковался напротив кондоминиума Дорнера. Наверное, Бап видел, как они подъехали, потому что вышел им навстречу прежде, чем Фрэнк выключил мотор.

– Давай, давай, – проговорил он, открывая дверцу.

– Что такое?

– Хоффа решил действовать. Сейчас он сражается с Дорнером.

Никогда еще Фрэнк не видел Бапа таким взвинченным. Когда они вошли в кондоминиум Дорнера, Фрэнк понял, что с ним.

Тяжелые портьеры закрывали окна, не пропуская солнечный свет. Джимми Форлиано стоял у окна и выглядывал наружу, и на плече у него была кобура с пушкой сорок пятого калибра. В кухне Джои Ломбардо доставал пиво из холодильника.

Кармине Антонуччи сидел на диване и потягивал кофе. Рядом с ним сидел Дорнер, и перед ним на стеклянном журнальном столике стоял виски с тоником. В большом кресле напротив устроился Тони Джекс, который казался невозмутимым в своем белом костюме и ярко-синем галстуке.

Дорнер посмотрел на Майка и Фрэнка так, словно видел их в первый раз, хотя они не одну дюжину раз встречали и провожали его, когда он летал на своем самолете. Выглядел он неважно. Был очень бледен и как будто измучен.

– Привет, парни, – сказал он.

Его голос звучал слабо.

– Следите за ним внимательнее, чем за собой, – приказал Тони Джекс. – С ним в туалет, в ванную, под душ. Чтобы, оглянувшись, он всегда видел вас за спиной. Если с ним что случится, пощады не будет.

Это продолжалось три недели.

– Эй, – сказал Майк через неделю, – если собираешься понадувать матрасы, то Сюр – самое лучшее место.

Опять этот «Крестный отец», подумал Фрэнк. Если до него в Сан-Диего и надували матрасы, то только для того, чтобы на них поплавать и позагорать.

У Дорнера произошел нервный срыв из-за сидения в четырех стенах.

– Мне надо выйти на воздух, – сказал он. – Поиграть в гольф, пройтись. Побыть на солнце.

Фрэнк покачал головой.

– Нельзя, мистер Дорнер.

У него были строгие указания на сей счет.

– В своем доме я как в тюрьме, – пожаловался Дорнер.

Похоже на то, подумал Фрэнк, так как у него появились сомнения, для Хоффы или от Хоффы они охраняют Дорнера. Когда Бап один раз вышел с ним вместе на улицу, Фрэнк поделился с боссом своими мыслями.

Бап долго смотрел на него.

– А ты умный парень, Фрэнки, – сказал он. – Пожалуй, ты кое-чего добьешься.

Обернуться может по-всякому, объяснил он. Зависит от Чикаго и Детройта, как они решат. А пока остается лишь ждать.

Собственно, Тони Джекс воевал за своего ставленника Хоффу, а чикагцы стояли за Фицсиммонса и Дорнера. Бап ставил на Фицсиммонса и Дорнера, потому что они приносили мафии больше денег, но, с другой стороны, у Детройта были давние и крепкие связи с Хоффой.

Да и Тони Джекс что было мочи сражался против Дорнера и Фицсиммонса.

– Не слишком сходись с ним, – сказал Бап, имея в виду Дорнера. – Еще неизвестно, чем все закончится, понял?

Вот так.

Они были телохранителями Дорнера, и они же были охранниками. Никого не пускали в дом, а Дорнера не выпускали из дома. Чудно было просиживать ночи напролет, играя с ним в рамми и зная, что может прийти приказ его убить.

Напряжение нарастало.

Оно стало еще нестерпимее, когда Майк, вернувшись с короткой прогулки, отвел Фрэнка в сторону и прошептал:

– Надо поговорить.

Было видно, что он не в себе.

Майк Риццо, который никогда не терял самообладания, был не в себе.

– Бап, – сказал Майк.

– Что Бап? – переспросил Фрэнк дрогнувшим голосом, так как уже все понял. Его вдруг замутило.

– Бап снюхался с федералами. У него жучок.

– Нет, – покачал головой Фрэнк. Но он знал, что это правда. Смысл был в том – Бап наконец-то нашел способ получить главенство в Лос-Анджелесе, чтобы скооперироваться с федералами и отправить семью за решетку. Когда вместо него боссом сделали Тони Дранья, он решил пойти в разнос.

– Как ты узнал? – шепотом спросил Фрэнк. Дорнер спал в своей спальне, однако осторожность не мешала.