Зимняя гостья

– Ты же сама ее подарила. Таб ее больше всех любит.

– Если любимая племянница просит купить куклу, она всегда ее получит.

Элла с улыбкой посмотрела на дочь, нахмурилась и покачала головой, видя, что та собирается отправить под стол еще кусочек такой полезной капусты.

– Ты ее балуешь. Впрочем, и я тоже.

– Это любовь, и Таб очень повезло. Послушай, Элла… мне надо кое-что тебе сказать.

Элла подошла к дочери, посмотрела на нее со всей строгостью, на которую была способна, и подняла с пола зеленый комок.

– Говори. И почему ты спрашивала о телевизоре? Я пропустила что-то важное? У тебя проблемы с компанией? Или ты нашла фильм, который мы будем смотреть в Рождество?

Молчание в трубке показалось неожиданно долгим.

– Это касается нашей матери.

Кусочек брокколи выскользнул из руки и приземлился на пол. Таб восторженно выбросила вверх кулачок.

Элла села, сохраняя на лице улыбку, чтобы не испугать дочь.

– Что с ней?

– Все в порядке, но она в больнице, – Саманта говорила спокойно, лишь констатируя факты. – Это же наша мать, ее ничем не проймешь. Я сама этим займусь, а тебя прошу не смотреть новости, чтобы не нервничать. Элла? Что ты молчишь? Тебе плохо?

Грудь неожиданно сильно сдавило.

– А как ты узнала? Она тебе звонила?

– Ее личный помощник сообщил моему секретарю.

Так связываются настоящие магнаты.

– Определенно по ее просьбе, хочет, чтобы мы были в курсе. Откуда она узнала, что ты в Бостоне?

В душе шевельнулось волнующее чувство. Может, это надежда на лучшее?

– Что с ней? Сердце?

– Нет, она получила травму.

– В машине?

– Нет, упала со стула и получила удар по голове одной из наград вскоре после интервью. Оператор не выключил камеру и снял во всех подробностях. Тебе лучше на это не смотреть.

– Мамочка! – Табита насупилась. – У тебя такое странное лицо. А разве у машины бывает сердце?

Элла старалась дышать нормально и совладать с лицом.

– Все в порядке, милая.

– Ты бледная. Может, тебе поесть брокколи, раз в них много витаминов?

Таб протянула последний кусочек, и Элла непроизвольно взяла его. Сейчас, как и всегда, когда думала о матери, она чувствовала себя слабой, беззащитной, растерянной. И еще виноватой. За то, что не смогла стать успешной, что разочаровала мать, так многим пожертвовавшую ради нее.

«Поверить не могу, что моя дочь сделала такой ужасный выбор!»

– В какой она больнице? – отыскав в сумке ручку, нацарапала на попавшемся листке продиктованное Самантой. – Могу быть на Манхэттене самое позднее через три часа.

Элла жила в Коннектикуте, в небольшом городке на берегу океана – популярном месте семейного отдыха. Большие города были от нее далеко, как и прошлая жизнь, уже почти забытая.

– Не надо, занимайся Таб. Зачем мучиться нам обеим? Я справлюсь. Шарлотта уже заказала билет из Логана в аэропорт Ла-Гуардия, к вечеру буду в больнице. Переночую в гостинице, сообщу тебе, как только поговорю с врачами и что-то выясню.

Элла уже открыла рот, чтобы спросить, почему сестра решила остаться в Нью-Йорке на ночь, но вовремя сообразила, что, учитывая время, у нее не будет выбора. Ей самой придется поступить так же, иначе предстоит возвращаться ночным поездом. Провести ночь без Таб будет сложно, ведь они не расставались с момента ее рождения, но поехать непременно следует.

– Я приеду, – уверенно произнесла Элла, чувствуя, как сильнее забилось сердце. – Только напишу сообщение Майклу.

– Нет, Элла. Во-первых, сообщать Майклу нет нужды, потому что ты никуда не едешь. А во-вторых, не надо говорить Майклу и приезжать тоже не надо.

Как соблазнительно позволить сестре разбираться одной, но она не сможет. Они всегда поддерживали друг друга, так было и будет. Она не оставит Саманту, та поступила бы точно так же.

– Спасибо, что беспокоишься, но со мной все хорошо. Она хотела видеть нас обеих, мы приедем вдвоем. Переночуем в одном номере в отеле, поболтаем. Подожди минутку. – Элла положила телефон на стол и быстро написала сообщение мужу. – Все. Отправлено.

– Стоит ли тебе ехать после того, что случилось в последнюю встречу, после того, что она тебе наговорила? – голос Саманты дрогнул. – Правда, Элла, не надо тебе приезжать.

– Она же… – Элла покосилась на Таб, сидевшую навострив ушки. – Пойми, я должна.

– Почему? Потому что мы ее дочери? Ей всегда было интереснее вдохновлять и поддерживать чужих людей, а не нас.

– Я знаю, но не хочу быть такой, как она. И не буду. Я просто не смогу с этим жить. Уверена, ты думаешь так же.

– Так же, – вздохнула Саманта. – Ладно. Встретимся в Нью-Йорке. Но прошу тебя, скажи, что ты не ожидаешь от этой встречи многого. Она не прижмет нас к груди, не скажет, как любит нас и гордится нами.

– Как считаешь, она извинится?

– Сомневаюсь, – помолчав, ответила Саманта. – Прошло пять лет.

– Но она сама просила нас приехать! – Элла понизила голос и отошла в дальний угол кухни, чтобы Таб не могла слышать каждое слово. – Она протянула нам руку, надеюсь, это добрый знак.