Зимняя луна (Ад в наследство)

Джек без сомнения, думал об одиннадцатилетней девочке, которую застрелили насмерть в квартале от начальной школы, куда должен был перейти Тоби.

Она слегка подтолкнула его:

- У него будет шестьсот акров, чтобы играть, Джек. Он так долго хотел собаку, золотого ретривера, и непохоже, что это место слишком мало!

Поглядев на один из снимков, Джек сказал:

- Сегодня на работе мы говорили о всех кличках, которые есть у этого города, их больше, чем у всех других. Ведь Нью-Йорк - это Большое Яблоко. Но Лос-Анджелес имеет кучу имен - и ни одно из них ему не подходит, они все ничего не значат. Например, Большой Апельсин. Но здесь больше нет апельсиновых рощ, все срыто под дома, парки и стоянки машин. Мы можем его называть Городом Ангелов - но здесь ничего ангельского больше не происходит, ничего такого, что было раньше. Слишком много на улице чертей.

- Город, где Рождаются Звезды, - подсказала она.

- И девятьсот девяносто девять детей из тысячи, которые появляются здесь, чтобы стать кинозвездами, что с ними случается? Их треплет ветром, ломает и делает наркоманами.

- Город, где Садится Солнце.

- Ну, оно все еще садится на западе, - сообщил он, беря другое монтанское фото. - Город, Где Садится Солнце... Это заставляет думать о тридцатых и сороковых. О джазе, мужчинах, приподнимающих шляпы одной рукой, а другой придерживающих двери открытыми для дам в черных вечерних туалетах. Элегантные ночные клубы, окнами выходящие на океан. Богарт и Бэсол. Гейбл и Ломбард. Люди потягивают мартини и глядят на золотой закат. Все прошло. Большей частью. Сегодня его надо звать Городом Умирающего Дня.

Джек умолк. Тасуя фотографии, рассматривая их.

Наконец он оторвал взгляд и сказал:

- Давай!

Часть вторая Земля зимней луны

14

В далекие времена динозавры, ужасные создания, даже такие мощные, как "тираннозаурус рекс", исчезли в предательских преисподнях, над которыми мечтательные строители Лос-Анджелеса позже возвели автострады, торговые центры, дома, здания разных офисов, театры, стриптиз-бары, рестораны в форме хот-дога и котелка, церкви, автомойки, и все прочее. Глубоко под линиями метро, эти окаменевшие монстры лежат в вечном сне.

Весь сентябрь и октябрь Джек ощущал, что город - та же преисподняя, в которой он серьезно завяз. Он считал, что должен предупредить Лайла Кроуфорда о своей отставке за тридцать дней. И по совету своего агента по недвижимости, прежде чем объявить дом на продажу, они выкрасили его изнутри и снаружи, положили новый ковер и сделали мелкий ремонт. В тот момент, когда Джек решил оставить город, он уже мысленно упаковал вещи и снялся с места. Теперь его сердце было в монтанских нагорьях к востоку от Скалистых Гор, а он сам пока еще пытался вытянуть ноги из лос-анджелесской трясины.

Макгарвеям теперь не требовалось держаться за каждый доллар заложенного имущества, и дом они оценили ниже рыночной стоимости. Несмотря на скверное состояние экономики, дело продвигалось быстро. К двадцать восьмому октября уже заключили договор о шестидесятидневном выезде с покупателем, который оказался весьма опытным, и они чувствовали себя довольно уверенно, уплывая в новую жизнь и оставляя на агента окончательную продажу.

Четвертого ноября Макгарвеи отбыли к своему новому дому на "форде-эксплорере", купленном на деньги из наследства. Джек настоял на том, чтобы выехали в шесть утра, заявив, что их последний день в городе не должен содержать утомительное ползанье в час пик.

Взяли с собой только несколько чемоданов с личными вещами и немного коробок, загруженных по большей части книгами. Фотографии, которые дополнительно прислал Пол Янгблад, убеждали, что их новый дом уже меблирован в том стиле, к которому они смогут легко привыкнуть. Предстоит лишь кое-где заменить обшивку или обои, но в целом вся мебель состояла из антиквариата высокого качества и немалой стоимости.

Выехав из города по федеральному пятому шоссе, они не оглядывались, когда пересекли Голливуд-Хиллз и поехали за Бербанк, Сан-Фернандо, Валенсию, Кастани, дальше от пригородов, через Анджелесский Национальный Парк, мимо Пирамидального Озера и вверх через проход Техон между Сьерра Мадре и Техачапи Маунтинс.

С каждой милей Джек чувствовал, как все выше поднимается из эмоционального и духовного мрака. Он был как пловец, которого нагрузили стальными кандалами с колодами: раньше бессильно тонул в глубине океана, а теперь освободился от всего и несется вверх к свету и воздуху.

Тоби был очарован обширными поместьями по краям автострады, а Хитер зачитывала пассажи из справочника для туристов. Долина Сан-Жоакин была более ста пятидесяти миль в длину и ограничивалась хребтом Дьябло на западе и предгорьями Сьерры на далеком востоке. Эти тысячи квадратных миль были самыми плодородными в мире, на них выращивали восемьдесят процентов всех овощей и дынь страны, половину фруктов и миндаля и многое другое.