Зимняя роза

– Элла, у нас творится что-то странное.

– Вот и я о том же. Ну почему Янки приспичило читать «Кадиш ятом» непременно в доме? Места ему другого не найти, что ли? Когда он это делает, я всегда чувствую себя как на похоронах. Честное слово, мама. Вели ему прекратить.

– Он же хаззан[37]. Сама знаешь. Он должен упражняться, – рассеянно ответила миссис Московиц, глядя из окна гостиной на улицу.

– Пусть идет в переулок и там распевает перед бродячими котами, – проворчала Элла.

У Янки был красивый голос. Элла любила слушать, как он распевает молитвы, но только не эту. «Кадиш ятом» была молитвой по усопшему, и Элле всегда становилось не по себе.

– А ты что, к окну приклеилась? Глазеешь на чужие дела? Отойди сейчас же! Ты меня нервируешь! Вы с Янки оба, – тоном капризного ребенка заявила Элла.

Но миссис Московиц не шевельнулась.

– С чего вдруг вся полиция исчезла? – спросила она. – Столько дней толкались и снаружи, и внутри, и наверху, и внизу. Высматривали, не покажется ли Сид Мэлоун. А сейчас их как ветром сдуло.

– Может, увязались за Индией? Она ушла полчаса назад проведать Джо Бристоу.

– Обычно за ней ходил всего один. Говорю тебе, странно это. Очень странно, – сказала миссис Московиц, наконец задергивая занавеску. – Как будто у них пропало желание его ловить.

– Сомневаюсь, – ответила Элла.

– Где-то он сейчас, – вздохнула миссис Московиц.

– Одному Богу известно.

Прошло больше недели. Сид как сквозь землю провалился. Бедняжка Индия не находила себе места, убежденная, что он сейчас мучается и страдает, прячась на каком-нибудь заброшенном складе или под сгнившим причалом. Элла тоже страдала, но уже за подругу. Да и вся их семья находилась не в лучшем состоянии. Мало того что Индия себя изводит у них на глазах. Жизнь под неусыпным наблюдением полиции выбивала из колеи и взрослых, и детей. Это мешало делам и сказывалось на репутации заведения. Неудивительно, что нервы у всех были на пределе и перепалки порой начинались на ровном месте.

Сегодня была суббота. Шаббат. Ресторан был закрыт, и семейство наслаждалось заслуженным отдыхом. Мистер Московиц дремал на диване. Арон читал. Младшие дети во что-то играли. Едва Элла попыталась вернуться к чтению журнальной статьи, голос Янки зазвучал еще громче. Брат находился в столовой, за плотно закрытой дверью, однако его голос заполнял всю гостиную.

– Ах! – крикнула Элла. – Янки! Генуг!

Янки, словно назло, запел еще громче.

Снизу донесся стук в дверь.

– Очередной безмятежный Шаббат в семействе Московиц, – вздохнула Элла.

– Арон, будь добр, спустись вниз. Посмотри, кто там барабанит, – попросила миссис Московиц.

Ари сбежал вниз и через несколько минут вернулся с объемистым пакетом, обернутым в коричневую бумагу.

– Почтальон приходил. Элла, посылка на твое имя, – сказал Арон.

– Что там? – полюбопытствовала миссис Московиц.

– Сама не знаю, – ответила Элла.

– Может, ты что-то заказывала? – предположила Тилли.

– Нет.

– А от кого посылка? – спросила Пози.

– Обратного адреса нет.

– Открывай поскорее! – не выдержал Солли.

Элла надрезала бумагу. Внутри оказался потертый саквояж.

– Здесь деньги! – воскликнула Элла.

Мистер Московиц приоткрыл один глаз.

– Такое уже случалось или нет? – спросил он.

– О чем ты, папа? Кто нам посылал деньги? Особенно столько. Вы только поглядите!

Элла открыла саквояж пошире, показывая семье толстые пачки стофунтовых купюр. Между пачками мелькнула сложенная бумажка. Элла быстро извлекла и развернула записку.

– Ты только посмотри, Эл! – воскликнул Арон, взвешивая на ладони пачку. – Какая тяжелая. Должно быть, здесь целых пять тысяч фунтов.

– Нет, Арон, – дрожащим голосом возразила Элла. – Здесь пятьсот тысяч.

Миссис Московиц, стоявшая рядом с дочерью, шумно осела на пол и прижала руку к груди.

Встревоженный мистер Московиц встал с дивана, схватил журнал Эллы и принялся обмахивать жену.

– Мама, ты как себя чувствуешь? Тилли, неси бренди!

– Пятьсот тысяч? – шепотом спросила миссис Московиц.

– В записке все сказано, – кивнула Элла.

Дорогая Элла!

В саквояже пятьсот тысяч фунтов. Потрать их на больницу. На помощь жителям Уайтчепела. Тем, кому не на что и не на кого рассчитывать. Сохрани им жизнь. Не дай угаснуть прекрасной мечте. Помоги плохому человеку сделать хорошее дело.

Даты не было. Подписи тоже. Этого и не требовалось. Элла знала, кто прислал деньги.

– Это все? Где он сам? Как его здоровье? – спросила миссис Московиц, протягивая руку к записке.

Мириам принесла из шкафа бренди и бокал. Солли вертел в руках пачку денег, ошалело глядя на нее. Пози взобралась к Элле на спину и обняла за шею. За общим шумом и возгласами никто не заметил, что в сумраке коридора стоит вернувшаяся Индия.

– Янки поет «Кадиш ятом»? – тихо спросила она.

Слушая пение Янки и мистера Московица, она теперь знала много еврейских молитв.