Зимняя роза

Ребенок встретил ее слова очередным толчком в живот. Липтон и Твайнинг цеплялись за юбку.

– Это ведь главное. И другой жизни у нас нет.

– Конечно, мадам.

– Тогда, мистер Фостер, берите Кейти, одевайтесь и поехали. 

Глава 78

– Значит, тебя Сидом звать? А по фамилии как? – спросил старший механик.

– Бакстер, – ответил Сид, застигнутый врасплох.

Механик бросил ему лопату и указал на груду угля:

– Добро пожаловать в ад, мистер Бакстер.

Сид с улыбкой поймал лопату. Корабельная кочегарка его не пугала. Он и так находился в аду. Тем поздним вечером, когда Индия пришла к нему в «Баркентину», ему подумалось, что их любовь – проклятие. Сейчас он был убежден: так оно и есть. С ней он познал рай. Теперь будет познавать ад – бесконечную вереницу лет, тянущихся год за годом. Лет без нее.

– Энди Маккин, – представился второй кочегар. – Мы будем работать в первую смену. Советую раздеться. Скоро здесь будет жарко.

Сид поднялся на борт «Аделаиды» полчаса назад. Его ждали. Задержка с выходом судна – самая пустячная любезность, какую мог ему оказать капитан. В свое время Сид обогатил этого человека, скупая у него контрабандный опиум. Едва Сид оказался на борту, буксир потащил судно от причала в открытое море. Сид успел закинуть сумку с вещами на койку и спуститься в кочегарку, как с мостика последовала команда «полный вперед».

– Давай, приятель! Начинаем! – крикнул ему Энди.

Сид сбросил куртку, стянул через голову рубашку. Через десять минут с него ручьями катил пот. Они с Энди перестали быть людьми, превратившись в винтики корабельной машины. Топка огромного пароходного котла пожирала каждую лопату угля, брошенную в ее пасть, и требовала новых. Огонь опалял Сиду кожу. Мышцы поврежденной руки возмущались всякий раз, стоило ему поднять лопату. Рана под лопаткой отзывалась волнами боли. Сид не возражал. Он приветствовал боль, поскольку она вытесняла все остальное: каждое воспоминание и обещание, каждую надежду.

Боль вытесняла слова приглашения, которое он увидел на каминной доске в кабинете Фионы. Это была последняя ночь в доме сестры. Ему не спалось. Сид встал и отправился бродить по дому. Зашел в кабинет. Разглядывал фотографии, поднимая их и вновь ставя на место. Листал книги Фионы и ее деловые записки. Тогда-то ему на глаза и попалась карточка цвета слоновой кости с текстом, напечатанным каллиграфическим шрифтом.

Граф и графиня Бернли рады сообщить о браке их младшей дочери, леди Индии, с лордом Фредериком Литтоном, вторым сыном леди Бингэм и покойного графа Бингэма. Частная церемония бракосочетания состоится в имении семьи Бингэм Лонгмарше в субботу, 24 ноября. После краткого медового месяца на севере Шотландии чета возвратится в Лондон, где будет жить в доме № 45 по Беркли-сквер.

Приглашаем оказать нам честь и почтить своим присутствием бал, который будет дан в субботу, 15 декабря…

Читая эти слова, Сид чувствовал, будто кто-то проник к нему в грудь и вырвал сердце. Все это казалось настолько нереальным, что у него закружилась голова. Быть такого не может, думал он. Оказывается, может. Ну почему из всех мужчин она выбрала Литтона? Индия знала, что́ он за тип. Знала, чего он хочет: не ее, а ее денег.

– Почему, Индия? Почему? – спрашивал вслух Сид.

Почему после всех мерзостей, устроенных ей Фредди Литтоном, она собралась выйти за него замуж?

Из-за тебя, бывший Сид Мэлоун, мысленно ответил он себе. То, что сделал с ней Сид, было хуже. Полюбил ее, а потом предал их любовь, покусившись на жизнь Джо Бристоу и убив Джемму Дин. Если даже Фиона поначалу верила в это, то Индия тем более.

В последующие дни его злость на Индию полностью иссякла, сменившись жутким горем. Сид был не вправе упрекать Индию в принятом решении. Она всего лишь вернулась в знакомый мир, где был Фредди, аристократический брак, безопасность, надежность. Если кто и заслуживал упрека, так это он сам. Упрека за то, что позволил себе поверить в любовь, когда жизнь учила его обратному.

Больше он никогда не сделает такой чудовищной ошибки.

«Аделаида» везла плужные лемехи и другой фермерский инвентарь в Момбасу, порт в Британской Восточной Африке. Оттуда их путь лежал на Цейлон, в Коломбо, за грузом чая. В Коломбо Сид планировал сойти на берег и устроиться на плантацию. Чайную или каучуковую – ему было все равно. Он согласится на любую честную работу за скромные деньги. Тяжелый физический труд, когда в конце дня так выложишься, что никаких мыслей в голове не остается. Когда не остается сил вспоминать и горевать.