Зимняя роза

Два года назад, едва став парламентским представителем от Тауэр-Хамлетс, Фредди ошеломил политический мир, переметнувшись от консерваторов к либералам. Он объяснял это желанием заставить правительство уделять больше внимания нуждам бедняков. В действительности его дезертирство не имело ничего общего с политикой и целиком касалось личных целей. Будучи умным и пронырливым политическим животным, Фредди почуял, куда дует ветер, и определил, на каком направлении его ждут преимущества. Вскоре либералы будут управлять Англией, а он – управлять ими.

– Дорогой, наверное, я чего-то не понимаю. Ты повернулся спиной к своей партии и самому премьер-министру. Каким образом это обеспечит нам выживание?

– Солсбери недолго ходить в премьер-министрах. Он стоит у руля с восемьдесят пятого года. Почти шестнадцать лет. За это время либералы постоянно его атаковали и дважды одержали победу.

Изабелла отмахнулась от слов Фредди.

– Получив премьерство, они не смогли удержаться у власти. Всего год в первый раз, два во второй.

– Да, в восемьдесят шестом и девяносто втором им не повезло. Но тогда Солсбери был крепче. Он сдает, стареет. Он политик ушедшей эпохи. Еще год назад он был готов уйти с поста, и ушел бы, не разразись Англо-бурская война. Как только мы одержим победу, он уйдет.

– А пост премьер-министра займет его племянник. Еще один тори. Как тебе такой вариант, Фредди?

– Артур Бальфур долго не продержится. Это ясно как божий день. Эпоха тори закончилась. Времена меняются. Страна меняется. Новые голоса заявляют о себе. Радикалы, социалисты, суфражистки…

– Сплошь ужасные люди. По мне, так лучше бы они сгинули.

– Согласен, но они не сгинут. И как бы они себя ни называли, все они хотят одного – нового порядка. Тори их не слушают, а либералы прислушиваются. Либералы понимают: настало время, когда правящему классу нужно поделиться малой частью власти.

– Фредди, и ты считаешь это справедливым? – язвительно спросила Изабелла. – Ты считаешь, что мой разносчик молока и мой трубочист, люди, которые не умеют должным образом говорить по-английски, читают по складам и едва могут расписаться, эти люди должны править Англией? Они, а не те, кто родился в семьях с давними политическими традициями, кого обучали и готовили для работы в правительстве? И ты хочешь сказать, что это правильно?

– Боюсь, это не имеет никакого отношения к таким понятиям, как «правильно» и «неправильно», зато целиком связано с необходимостью, – ответил Фредди. – Смотрите, что творится на континенте. Сплошные забастовки и демонстрации. Анархисты бросают бомбы и убивают представителей власти. Они хотят вообще отменить собственность и уничтожить общественный порядок. Мы не можем позволить, чтобы нечто подобное происходило и у нас. Мы должны предотвратить заразу анархизма. Мы должны дать рабочим крохи, и побыстрее, пока они не поднялись и не забрали весь пирог.

Изабелла повернулась к окну. Разговор заметно опечалил ее.

– Белую сирень нужно подрезать, – после некоторого молчания сказала она. – Разрослась до неприличия.

Вот и конец дебатам, подумал Фредди. Поведение Изабеллы было типичным для ее поколения. То, чего они не видели или не желали видеть, попросту не существовало. Движение за независимость в Ирландии, война в Южной Африке, упрямые профсоюзы… Фредди видел зловещую взаимосвязь этих событий. Все они были признаками надвигающейся бури, угрожавшей потрясти основы Британской империи. Изабелла же считала их мелкими помехами, которые можно устранить силами колониальных войск и местной полиции.

Пока говорили о ее саде, ударил гром. Фредди выглянул в окно. Дождь барабанил по окнам. По небу неслись летние дождевые тучи. И вдруг на мгновение он увидел другое окно и услышал другой голос. Он снова был мальчишкой, сидящим в Лонгмарше, в бабушкиной комнате. Играла бабушкина музыкальная шкатулка. Шопен. Прелюдия «Капли дождя». Этой музыкой она заглушала брань и крики отца, который снова напился. Бинг и Дафна лежали на бабушкиной кровати и плакали. Мать сидела на диванчике у окна. У нее была сломана рука.

Бинг снова оставил свой велосипед на лужайке. Там его и нашел отец. Велосипед успел изрядно промокнуть под дождем. Отец схватил медную кочергу и погнался за Бингом, собираясь отлупить за беспечность. Мать загородила сына собой и приняла все удары мужа на себя.

Отец остановился лишь тогда, когда она потеряла сознание. Он поплелся к себе в кабинет, чтобы напиться еще сильнее. К этому времени из сада вернулась бабушка Фредди. Она собрала всю семью в своей комнате, заперев дверь изнутри.

– Кэролайн, ты должна действовать, – сказала бабушка, вытирая кровь с лица матери. – Ты должна оставить его. Немедленно. Сегодня он тебя чуть не убил.

– Я пробовала. Ты это знаешь. Он угрожает мне разводом. Он говорит, что любой суд оставит детей с ним и я никогда их не увижу. Кто тогда их защитит?

Бабушка прошла к туалетному столику – поискать какую-нибудь мазь. По пути ее взгляд упал на Фредди, и она увидела, что, в отличие от брата и сестры, он не плачет, а внимательно смотрит и слушает.