Зимняя роза

– Укола не будет?

– Пока нет.

– Тогда рассказывайте. Когда-то давно жила-была… – подсказал он начало.

Она повернула голову к окну, за которым хлестал дождь, но Сид понял: она сейчас видит другое окно и другое место.

– Когда-то давно жила-была девочка, и жила она в Уэльсе, в прекрасном замке Блэквуд.

– Я же пошутил насчет «жила-была». Я хочу не сказку, а настоящую историю.

– Лежите спокойно, и я расскажу вам настоящую историю.

– Тогда продолжайте.

– Сам замок не был веселым местом, но вокруг простирались густые леса, журчали ручьи, высились черные холмы. И у девочки была целая компания замечательных друзей, с которыми она играла. У нее была сестра Мод, двоюродный брат Уиш, а также друзья Фредди и Бинг. В эту же компанию входили дети местного егеря: его дочь Би и сын Хью. Дом Хью и Би стоял в лесу. Девочка любила приходить к ним в гости. Их мама, милая улыбчивая женщина, рассказывала сказки у очага. А на столе всегда был чай с печеньем. Так они и росли вместе: девочка и ее друзья, и были они, как говорят, не разлей вода.

– А потом появилась злая ведьма? Или волк?

– Нет, мистер Мэлоун. Не было там ни ведьмы, ни волка. Зачем нужны придуманные чудовища, когда в мире полным-полно настоящих?

Эти слова были нацелены в него. Она косвенно назвала его чудовищем. Сквозь боль пробился гнев. Кто она такая, чтобы его судить? И какое ему дело до ее мыслей о нем? Сид хотел попросить ее уйти, но не смог. Ее голос был единственным, что не позволяло боли взять его за горло.

– Но дети выросли и покинули свой лесной дом. Хью стал конюхом в замке, а Би – горничной.

– А кем стала девочка?

– Печальной и никчемной узницей, приговоренной к ношению корсета и платьев.

– Не очень-то счастливая история.

– Вполне согласна. Боюсь, дальше будет еще печальнее. Когда Би исполнилось шестнадцать, она влюбилась. В кого – не сказала ни мне, ни остальным. Мы думали, сочиняет она, водит нас за нос.

Сид заметил, что теперь разговор шел от первого лица. Голос Индии погрустнел, а взгляд стал отсутствующим. Сид смотрел в ее глаза, и пока они были рядом, он оставался над болью и красными волнами.

– Однажды я пришла в конюшню – поболтать с Хью – и застала там Би. Она плакала. Потом вдруг сказала, что у нее будет ребенок. Отец – парень из соседней деревни. Стоило ей заикнуться о ребенке, он исчез неизвестно куда. Я хотела ей помочь и предложила подождать. Вместе мы что-нибудь придумаем. Но Би очень боялась, что о беременности узнают ее родители. И мои. Она работала у моего отца. Если он узнает – тут же прогонит ее из замка.

Индия глотнула остывшего чая и продолжила:

– У моей матери были два очень дорогих и ценных парных гребня. Один затем появился в лавке местного старьевщика. Думаю, старьевщик не обрадовался, а сильно перепугался. Он сообразил, какова настоящая цена этой штучки и чьи инициалы выгравированы на гребне. Он заявил в полицию и описал приметы молодого парня, принесшего ему гребень. Это был Хью. Полиция искала его, но не смогла найти. А я нашла. Я нашла его в нашем тайном месте – в развалинах старого дома. То место входило в число земель, принадлежащих моему отцу. Там же я увидела и Би. Она лежала на полу. Хью соорудил ей постель из конских попон. Они оба были забрызганы кровью. Кто-то сделал ей аборт… Иные мясники туши разделывают аккуратнее. Хью украл гребни, чтобы заплатить за эту варварскую операцию. Увидев меня, Хью потребовал уйти, но я сказала, что не оставлю Би. Ей нужен был врач. Я попросила его через полчаса принести сестру к воротам. Потом пошла в конюшню и дождалась, пока старший конюх не отправится на обед. Тогда я запрягла лошадь в одну из наших двуколок. Хью поднес Би, я укрыла их обоих попонами, и мы без остановок помчались в Кардифф, где находилась ближайшая больница. С нами поехал Фредди.

Индия умолкла и покачала головой.

– Я отчаянно сглупила, не взяв денег. Мать внушала мне, что благовоспитанные юные леди не должны носить с собой деньги. Пришлось найти ближайшую лавку ростовщика и продать мои сережки. Мы довезли Би до больницы, но… мертвой. Там сразу вызвали полицию. Я испугалась за Хью. Мы решили поскорее выбраться из больницы, но заблудились. – Она невесело рассмеялась.

– Почему вы смеетесь?

– Мы очутились в легочной палате. В легочной! Куда ни глянь – повсюду лежали шахтеры, умирающие от легочных болезней.

– Я что-то не понимаю.

– Простите. Я думала, вы знаете. Многие знают. Мой отец – лорд Бернли. Он владеет половиной угольных шахт Уэльса. Большинство умирающих в той палате работали на его шахтах. А может, все. Мы видели тридцатилетних мужчин, внешне напоминавших столетних стариков. Дети шахтеров страдали от туберкулеза. На одной кровати лежала девочка лет шести. Она кашляла кровью. Ее простыня вся была в пятнах крови. Одна женщина узнала меня. На мне был плащ переливчатого синего цвета. Мать купила его в Лондоне. Женщина плюнула в меня и сказала, что за эту дорогую одежку заплачено жизнью ее мужа.

Индия замолчала, не в силах продолжать.

– Теперь понятно, почему вы стали врачом. Из-за Хью, егерского сына.