Не жаль, что род высокий прекратится?
Подумайте, какая вспыхнет смута,
Когда король останется бездетным.
Пусть радует нас то, что в лучший мир
Вознесся дух покойной королевы.
Наш долг теперь — подумать о живых.
А что важней для блага всей державы,
Чем нового наследника рожденье?
Но где найти для короля подругу,
Достойную усопшей? И возможно ль
Препятствовать велению богов?
Не прорицал ли Аполлон могучий,
Что будет без наследника Леонт
До той поры, покуда не найдется
Потерянная дочь? Такого чуда,
Равно как возвращенья Антигона,
Наш слабый ум вообразить не может.
Но что с того? Нет, сударь, ваш совет
Противен воле неба. — Не тревожьтесь!
Наследник вам найдется, государь!
Ведь завещал же Александр Великий
"Достойнейшему" трон — и отыскался
Ему наследник.
Верно, Паулина,
Ты свято память Гермионы чтишь.
Когда б я не отверг твоих советов,
Я и теперь, счастливый, бы глядел
В глубокие глаза моей подруги
И принимал дары желанных губ.
И сколько бы они вам ни дарили,
Богатство их росло бы.
Ты права!
Нет жен таких! И если б я женился
И отдал сердце менее достойной,
Передо мной бы встал, как судия,
Священный дух прекрасной Гермионы
И молвил бы: "За что?"
Да, государь,
И так спросить она была бы вправе.
Конечно, вправе. Страшно и подумать,
Но я убил бы новую жену.
Я только бы того и добивалась!
Когда б могла я духом королевы
Явиться к вам, о, я бы вам велела
Смотреть в глаза своей второй жене
И перед ней мне объяснить свой выбор.
И вас ударом грома поразил бы
Мой крик прощальный: "Помни обо мне!"
Ее глаза сияли мне как звезды,
А у других они — потухший уголь.
Не бойся, Паулина, у Леонта
Другой жены не будет.
Дайте клятву
Жениться только с моего согласья.
Спасением души тебе клянусь.
Вы, господа, свидетелями будьте.
Как вы его связали!
Развяжу!
Когда найду подобье Гермионы.
Сударыня…
Молчите! — Государь,
Когда вы захотите вновь жениться,
Позвольте мне найти для вас подругу.
Одну я знаю — старше Гермионы,
Но на нее похожую настолько,
Что светлый дух погибшей королевы
Благословил бы вас на этот брак.
Ты верный друг! Итак, распоряжайся
Моей судьбой.
Вы женитесь не раньше,
Чем встанет из могилы Гермиона.
К вам, государь, какой-то чужеземец.
Себя он называет Флоризелем,
Богемским принцем, сыном Поликсена.
И с ним принцесса — дивной красоты.
Что? Так внезапно! Быть того не может!
Несовместим с его державным саном
Такой приезд. У них большая свита?
Нет, только челядь, да и то немного.
Ты говоришь, принцесса тоже здесь?
Красавица! Я не видал подобной!
О Гермиона! Новый век всегда
Глядит с пренебрежением на старый.
И, мертвая, ты новой красоте
Дорогу уступаешь. Вы же сами
Писали ей надгробные стихи:
"Не будет, нет и не было подобной!"
И так остыл недавний ваш восторг,
Что гостью вы находите прекрасной!
Сударыня, простите! Королеву
Почти забыл я — но, прошу прощенья,
Лишь только вы увидите принцессу,
Ей похвала сорвется с ваших губ.
Я слов не нахожу, ее достойных.
Здесь будут все у ног ее.
Да что вы!
И женщины?
О, женщины полюбят
Ее за то, что лучше всех она,
А мы — за то, что лучшая из женщин.
Ты, Клеомен, с друзьями выйди к ним
И приведи гостей в мои объятья.
Нет, это все мне кажется загадкой.
Вот если б жив был наш чудесный принц —
Как с этим гостем мог бы он сдружиться!
Они ведь однолетки.
Паулина!
Оставь! Когда ты говоришь о принце,
Мне кажется, он снова умирает.
Зачем, зачем ты это мне сказала —
При виде гостя я с ума сойду.
Вот он идет.
Я рад вас видеть, принц!
О, ваша мать была верна супругу!
Клянусь, вы так похожи на отца,
Что, если бы мне лет на двадцать меньше,
Я кинулся бы к вам, воскликнув: брат!
И забросал словами, доверяя
Вам чувства, мысли, шалости, надежды.
Привет вам, принц, привет! И вам, принцесса!
Какая вы красавица! Увы!
И у меня такие были дети,
И мог я быть счастливейшим отцом,
Но сам разрушил собственное счастье,
Отвергнул дружбу вашего отца,
Которого я так люблю доныне,
Так жажду вновь хотя бы раз увидеть.
Я по его желанью прибыл к вам.
Отец мой шлет, как королю и брату,
Вам свой привет и просит передать,
Что, если б не томился он недугом,
Ослабившим и дух его и тело,
Он пересек бы земли и моря,
Чтоб вновь обнять любимого монарха.
О брат мой! Он, как прежде, благороден!
Я узнаю его высокий дух.
И гложет стыд меня сильней, чем прежде.
Я рад вам, дети, как земля весной
Теплу и солнцу рада. Но скажите,
Как ваш отец такую красоту
Доверить мог безумству океана
И ради недостойного собрата
Послать принцессу в этот тяжкий путь?
Мой государь, мы к вам явились прямо
Из Ливии.
Где правит храбрый Смал,
Которого и любят и боятся?
Да, государь. Он слезы лил невольно,
На мой корабль сопровождая дочь.
А мы, простясь, поплыли с южным ветром,
Чтоб вашему величеству покорно
Привет отца сердечный передать.
От берегов Сицилии я свиту
Домой отправил — сообщить отцу,