Зимняя сказка

— Он прогулял целую неделю, — перевела слова Шарля Жюли. — Мне говорил, что идет на работу, а сам — домой спать. Так как ночью он устраивал бдения у моей кровати. Совершенно никому не нужные. И вообще, если бы не он, меня бы выписали еще в понедельник. Поднял на уши всех врачей, а пострадала в итоге я.

— Вот видите, — развел руками, точнее сделал попытку Шарль, руки которого были заняты. — Ни в чем не виноват. Подумаешь, неделя. Ерунда.

— Бедный Луи. — Жюли стала мрачнее тучи. — Не знаю, как ему удавалось покрывать тебя. На его месте я бы тебя просто выгнала.

— Могу лишь отчасти порадоваться, что ты не на его месте, а на этом.

— О! — заметила Натали. — Уже на «ты». Похвально, похвально.

Шарль и Жюли удивленно поглядели друг на друга. Нет. Они не специально сделали это. Так получилось. В глазах Шарля отчетливо читалась радость — еще один уровень пройден. Еще один уровень защиты на пути к женскому сердцу. А вот Жюли не на шутку испугалась. Как так вышло? Она первая или он? Если он — нужно было одернуть, сделать замечание. А вместо этого Жюли ответила тем же. Причем машинально, не задумываясь.

Шарль едва заметно кивнул: мол, согласен. Пусть будет так. Жюли, поскольку сама же только что приняла новые правила игры, одобрительно наклонила голову. Теперь нужно следить. За собой. За ним. И вообще, быть бдительной, иначе ошибки могут загнать ее в угол. До настоящего момента Жюли утешала себя тем, что сама контролирует ситуацию. Теперь же, если пустить дело на самотек, все изменится. Мужчины, они такие, только дай покомандовать! А Шарль, как выяснилось, далеко не безвольный трус. И очень даже может настоять на своем.

— А какой в конце концов вам поставили диагноз, мадемуазель Ренье? — поинтересовался Гюстав, снова желая уйти от неудобной темы.

— Точно никто ничего так и не выяснил, — пожала плечами Жюли. — Я прошла обследование по полной программе. Здорова. Таково заключение почти всех специалистов. Врачи не знают, что со мной было. И я не знаю. Загадочное самоотключение всех систем.

— Вирус, — хмыкнул Шарль.

— А что касается вас, — не осталась в долгу Жюли, — то хуже любого вируса, реального или компьютерного, может быть только мужчина-бездельник. Вот. Если не соизволишь являться на работу как положено, я поеду в Версаль одна. Или нет. Я поеду с Ботом.

— Обещаю выполнить все инструкции, — примирительно заморгал Шарль, пытаясь придать лицу выражение искреннего раскаяния.

Зал сиял огнями, зрители уже рассаживались.

— Сто лет не была в театре! — вздохнула Натали, опускаясь в кресло. — Тем более на Корнеле.

— И я! — Жюли села рядом с ней.

Мужчинам ничего другого не оставалось, как окружить дам, создав обрамление по краям.

— Вот теперь можешь читать программку, — съязвил Гюстав, протянув жене брошюру. Натали в ответ окинула его таким взглядом, после каких обычно долго не живут.

— Помолчите, молодой человек, я разберусь сама. — Ее слова дышали крещенским холодом. В добавление к ним Натали еще заняла подлокотник, абсолютно бесцеремонно скинув руку мужа. А когда тот открыл было рот, чтобы воззвать к справедливости, сказала: — Советую придержать язык. Иначе кактусы сегодня же из оранжереи переедут на улицу. И ничто меня не остановит.

Гюстав только развел руками: видите, с ней совершенно невозможно общаться. Это просто невыносимо. А иногда и опасно для здоровья.

— Здесь сказано, — продолжала Натали, не обращая внимания на кривляния мужа, — что «Сида» раскритиковали в пух и прах.

— Да, — подтвердил Шарль. — Пьеса не отвечала основным требованиям классицизма.

— А это вообще что? — нахмурилась Жюли, давая Шарлю понять, что он слишком увлекся и превратил светский разговор в лекцию.

— Это… — Шарль задумался. — Это такое направление в литературе и искусстве семнадцатого-восемнадцатого веков.

— И что же Корнель сделал не так?

— Многое, по мнению современных ему критиков. Например, было такое правило: действие пьесы должно укладываться в двадцать четыре часа, а у него минимум тридцать шесть.

Натали засмеялась.

— Это кому же в голову пришло установить такие жесткие рамки?

— О! — улыбнулся Шарль. — Если вспоминать всех, кто отстаивал эти самые рамки, не хватит вечера. Корнель одним из первых начал их ломать, за что и поплатился. Его раскритиковали, он уехал в родной город и долгое время не показывался никому на глаза. Хотя у зрителей пьеса имела оглушительный успех. А потом Корнель создал «Горация», где выполнены все требования. По крайней мере, внешние.

В это время свет в зале погас, после нескольких аккордов на сцене появились актеры. Спектакль начался.

Жюли давно не получала такого удовольствия. И почему это ей раньше не пришло в голову посетить театр. Идеальная игра актеров, великолепное музыкальное сопровождение, костюмы, декорации — все это завораживало.