Зимняя стужа

Красивые губы тронула усмешка. Белла обвела собравшихся тяжелым взглядом, который бестрепетно сумел выдержать лишь Парцелл, взмахнула рукой – теперь отчетливо был виден каждый шарнир на ее тонких пальцах, – и сказала хриплым голосом:

– Быть может, вы согласитесь выслушать и нас?

– Нет! – быстро проговорил Охотник. – Хватит, тварь, набегалась! Я не прощу тебе этого открытого окна, не прощу ледяную лозу! Ты знаешь, как больно умирать? Все, достаточно с меня твоих фокусов…

– Пусть расскажут! – перебил его грешник. – Интересно ведь… – Заметив яростную гримасу Симона, он прибавил: – Или ты хочешь помешать им… и мне?

Воцарилась мертвая тишина. Лишь мэтр Арно понимал, что происходит: невольно все они стали свидетелями того, как раскрылся едва ли не самый главный секрет Охотников, секрет их власти над рукотворными вещами и духами. Рискуя разумом и жизнью, они делали с собой то, что Симон совсем недавно называл грехом, – и чем больше был риск, тем ценнее оказывалась награда победителю. Но разве могла сравниться жертва Симона с той, которую принес Парцелл, хотя бы и против своей воли? Вот и получалось, что итог возможного сражения между двумя грешниками был предрешен… если, конечно, «лекарь» не припрятал в рукаве еще один козырь.

– Бродяга… – Симон презрительно скривился. – Ты не знаешь, с чем вздумал играть. Тот, кто согласился тебе помочь, безумен – он выпустил в мир чудовище!

– У тебя не осталось другого оружия, кроме оскорблений? – спокойно поинтересовался Парцелл. – Тогда замолкни и дай нам выслушать последнюю историю. Пожалуйста, Марк!

Искусник ответил не сразу – взглянул на живую куклу, творение своих рук, и лишь потом заговорил, тихо и несмело…