Зимняя война 1939-1940 гг

Это был первый знак жителям Хельсинки, что Финляндия окончательно и безоговорочно находилась в состоянии войны с Союзом Советских Социалистических Республик. Принять это, несмотря на быстро усилившиеся трения между двумя странами и явно подстроенный Советами инцидент со стрельбой на границе несколькими днями раньше, многим было невозможно. В том числе и студенту Илмони, которого налет застал на улице врасплох.

Илмони, который шел на лекции, проходил как раз мимо дома Юхо Кусти Паасикиви, финского посла в Швеции, бывшего премьер-министра и будущего президента страны, когда он увидел бомбардировщик красных, летевший параллельно улице. За полтора месяца до этого, 7 октября, двадцатилетний студент был среди большой толпы взволнованных горожан, которые сопровождали Паасикиви и других членов правительственной делегации, полковника Аладара Паасонена и советника министра Йохана Нюшеппа, на центральный вокзал Хельсинки. Они уезжали на ночном поезде в Москву, куда Иосиф Сталин и Молотов «пригласили» их для обсуждения «конкретных политических вопросов». Чтобы доказать русским, что они не были обеспокоены, упрямые финны решили отправиться в Москву на медленном ночном поезде, который шел 15 часов, а не лететь на самолете, как их запуганные коллеги из прибалтийских республик Эстонии, Латвии и Литвы, когда Кремль пригласил их по тому же поводу.

За 19 лет до этого Паасикиви принимал участие в переговорах с Советской Россией, которой тогда исполнилось всего три года. Тоща Россия была измотана и разорена шестилетней войной и революцией. Договор, подписанный в историческом городе Тарту в южной Эстонии, был одним из двух договоров, который большевики нехотя подписали. Один договор был с победоносными финнами, второй — с не менее кипящими от радости эстонцами, которые только что победили в своей тяжелой войне за независимость против Москвы. Договор утвердил новую тысячекилометровую советско-финскую границу, которая, по настоянию финнов, повторяла границу с Россией времен Великого княжества Финляндского.

В дополнение к этому, по пожеланию Хельсинки, Тартуский мирный договор дал Суоми ценный незамерзающий порт в Петсамо в обмен на кусочек Карельского перешейка, кусок земли 150 километров длиной и 100 километров шириной, соединяющий юго-восточную Финляндию и северо-западную Россию. Этот кусок обещал своим финским подданным благосклонный русский царь Александр II в 1860 году. Пароход, везущий Паасикиви и других ликующих членов делегации после успешного завершения переговоров, закрепивших финские усилия по получению независимости от России, прибыл в Хельсинки под громкие приветствия собравшейся толпы.

Это было в 1920 году. Теперь, спустя почти двадцать лет, румяный, шестидесятилетний Паасикиви направлялся на встречу с Иосифом Сталиным, всесильным правителем возрождающегося Советского Союза, который решил восстановить свое влияние на Балтике. Паасикиви был только что отозван из Стокгольма и планировал уйти на заслуженный отдых, даже не представляя себе, что его карьера только начиналась. Шел второй месяц глобального катаклизма, который потом стали называть Второй мировой войной. Теперь настала очередь коммунистических потомков Петра Великого и Александра I вновь изменить границы в Балтийском регионе в свою пользу. Теперь, когда Паасикиви и его коллеги торжественно сели на поезд, в их руках была ни больше ни меньше — судьба финской нации.

Несмотря на всю обеспокоенность, финны, которые собрались на вокзале, были не в настроении потакать Кремлю. Когда этот судьбоносный поезд тронулся и Паасикиви на прощание помахал собравшимся шляпой, толпа спонтанно начала петь лютеранский гимн «Могучая крепость наш Господь».

Теперь, спустя семь недель неторопливых переговоров, которые застопорились из-за ключевого вопроса о Ханко, все усложнилось из-за инцидента в приграничном городе Майнила, где русские, украв рецепт у немцев, которые использовали похожую провокацию в качестве оправдания своего вторжения в Польшу, убили несколько своих солдат и обвинили в этом финнов. Кристиану Илмони показалось, что он увидел, как Паасикиви выглянул в окно, чтобы посмотреть на пролетающие бомбардировщики. «Интересно, что теперь думает старикан?» — поинтересовался молодой студент, вспоминая тот ужасный день шестьдесят пять лет спустя.

В первый момент необычно низкая высота полета советских самолетов, которые прилетели незамеченными с южного берега Финского залива, с новых, полученных силой баз в Эстонии, заставила прохожих в Хельсинки принять их за своих. «Самолеты летели слишком низко, ниже 300 метров», — вспоминал Илмони. Некоторые из прохожих приняли их за своих. «Наши?! — закричал он. — Вы что, не видите красные звезды на крыльях?»