Зимняя война 1939-1940 гг

Вяйно Хаккила произнес еще одну речь во второй половине дня 10 декабря, на этот раз обращаясь к финской нации. Он призывал нацию к упорной борьбе и напоминал ей о «храбрости и военной эффективности», которую демонстрировали ее сыны, и благодарил сынов за это. «Мы, как представители финского народа, — провозгласил он, — благодарим наши оборонительные силы и верим, что каждый исполнит свой долг».

* * *

Герберт Эллистон, корреспондент, на тот момент из Финляндии уже уехал. Он провел в стране две недели. Это было недолгим периодом, но этого было достаточно, чтобы превратить его в неутомимого сторонника Финляндии. Он также завел большое количество друзей среди финнов. Одной из них была Риита Парккали, молодая жительница Хельсинки. Она была единственной финкой на борту шведского океанского лайнера «S.S. Drottnigholm». Парккали работала в финском посольстве в Вашингтоне, и помчалась обратно домой к жениху, семье и народу, когда над страной начали собираться тучи.

Трогательное письмо Парккали, к которому она приложила свою фотографию, Эллистон включил в свою книгу «Финляндия сражается!». Книгу Эллистон написал сразу же после возвращения в США, и она дает хорошее представление о духе финской нации во время войны.

Очевидно, Парккали получила пост в МИДе в Хельсинки и успела договориться о встрече с Эллистоном до его отбытия в Турку. Однако она задержалась из-за того, что ей нужно было помочь сестре вывозить детей из больницы, так что на встречу она опоздала. «Я прошу меня извинить за то, что пропустила встречу, — писала она, — но мне нужно было помочь сестре увезти ее детей.

Когда я добралась до МИДа, Вас там уже не было, и в отеле Вас тоже не было. У меня столько дел было после возвращения в Хельсинки. Теперь я вернулась — для свадьбы! Мой будущий муж в армии, как и все. Ему дадут двухдневный отпуск, а затем опять на фронт, встречать товарищей с той стороны границы. Они называют себя товарищами, так как они хотят помочь страдающему финскому народу!

Моим свадебным букетом будет милый противогаз, а свадебным маршем будет вой бомб. Дорогие заграничные товарищи! После свадьбы я пойду в Красный Крест и буду работать с моим мужем-врачом.

Эта война объединила наш народ, — написала эта страстная молодая женщина. — Раньше были партии и разные языки, а теперь мы все финны, сражающиеся за Финляндию».

Глава 3 «Паровой каток буксует» (12–24 декабря 1939 года)

Мне нравятся финны. Дают хорошие чаевые. И их вдобавок жалко. Страна такая маленькая, а Россия такая большая.

Уоррен Тоунсенд, нью-йоркский таксист

Президент Кюости Каллио обратился ко «всему цивилизованному миру» с просьбой помочь Финляндии военной техников в войне с Россией. Он сказал, что не может верить в то, что мир удовольствуется только тем, что выразит сочувствие, и оставил Финляндию в одиночестве отражать наступление Красной Армии. Тем не менее, добавил он, Финляндия была готова сражаться, если даже не получит адекватной помощи.

«Нью-Йорк таймс», 18 декабря 1939 года

В то время как мир следил с возрастающим удивлением за финскими победами над 139-й дивизией у Толваярви, в то время как таяли надежды на падение Финляндии и вступление Отто Куусинена в Президентский дворец в Хельсинки, самой последней надеждой финского правительства было закончить войну дипломатическим путем. Эта драма развернулась в холодных мраморных залах Дворца Мира, штаб-квартире Лиги Наций в Женеве.

В своем обращении в мировой суд, который до этого был не более чем сторонним наблюдателем на этой войне, Танпер хотел убить двух зайцев: представить всему миру дело Финляндии перед лицом русской агрессии, что ему удалось, и второе, пристыдить Кремль и вернуть его за стол переговоров, что ему не удалось. Вместо этого в конечном итоге единственным ощутимым результатом запроса в Лигу Наций было то, что стала ясна несостоятельность системы коллективной безопасности, которую на века гарантировала Лига.