Зимняя война

Тем временем маршал Маннергейм уже справлялся по телефону о полученных из Москвы известиях. Я обещал ему сообщить сразу же, как только будет закончена расшифровка кодированной телеграммы. В 16.15 я позвонил ему и прочитал содержание телеграммы.

Маннергейм поинтересовался, можно ли еще рассчитывать на западную помощь теперь, когда наша делегация находится в Москве. Я обещал ему выяснить этот вопрос.

В 16.40 шведский посол Сахлин по моему приглашению появился в Банке Финляндии. Я изложил ему новые мирные требования, только что полученные от Советского Союза. К передаче предназначались области, важные в промышленном и в других отношениях. Москва увеличила свои требования, хотя было обещано, что новые требования предъявляться не будут; мадам Коллонтай даже говорила о том, что Сталин сделает «широкий жест». Тогда же нам обещали приостановку военных действий, как только делегация отправится в путь. Теперь мы узнали правду, и Скандинавские страны должны определить к ней свое отношение. Я просил его довести новую информацию до сведения шведского правительства, которое выступало в качестве мирного посредника. Я также обещал позвонить в 20.00 Гюнтеру, чтобы узнать мнение Швеции по этому вопросу.

Чтобы ознакомить с новостями членов кабинета министров, я просил их собраться в 17.00. Присутствовал и президент.

Я изложил собравшимся последние известия о московских переговорах, а также идею Маннергейма об одновременном обращении к Западу с призывом о помощи. Члены кабинета министров были ошеломлены жесткостью предъявленных требований. Мысль о том, что Финляндия не будет иметь выхода к Ладожскому озеру, что два значительных города и несколько важных промышленных районов будут отторгнуты от страны, что нам предъявлены совершенно новые требования об отторжении района Салла, была ошеломляющей. Несколько членов кабинета предлагали обратиться к Англии и Франции с призывом о помощи. Ханнула, как и раньше, выступал именно за этот вариант; теперь с ним полностью был согласен Ньюкканен. Мне снова пришлось говорить о неэффективности помощи Запада, о сложности получения разрешения на транзит по территории Швеции.

Когда заседание было в самом разгаре, позвонил маршал Маннергейм. Он сказал, что с минуты на минуту ожидает известия о ситуации на фронте, попросил не принимать окончательного решения, пока он не сообщит нам эти данные и не выскажет свое мнение сегодня вечером. Мы согласились отложить принятие решения до вечера: информация главнокомандующего нужна была для оценки ситуации, и членам кабинета требовалось время для размышлений.

В промежутке между заседаниями я пригласил для разговора британского и французского послов, Веркера и де Во. Во время встречи я откровенно рассказал им о поездке нашей делегации в Москву, о требованиях Советского Союза. Я также информировал их о поездке Свинхувуда в Германию и Италию.

Оба посла выразили свою благодарность за откровенность, поскольку честная игра важна для обеих сторон. Они напомнили, что у Финляндии есть время до 12 марта для обращения о помощи. Я поднял вопрос о получении бомбардировщиков. Я также передал мнение главнокомандующего о том, что мы должны направить призыв о помощи, несмотря на начало переговоров. Идея не понравилась послам. Они сочли, что запущенный военный механизм будет трудно остановить.

Заседание кабинета министров возобновилось в 20.00, я зачитал донесение главнокомандующего, полученное в промежутке между заседаниями: