Зимняя война

Премьер-министр Ханссон практически повторил слова Гюнтера о том, что шведский народ не одобрит такой путь. Кроме того, решать подобные вопросы — прерогатива не правительства, а риксдага. Германия прекрасно помнит роль легиона «Кондор» в Гражданской войне в Испании. Она расценила бы появление регулярных подразделений как весьма серьезную акцию. Ситуация станет еще более сложной, если Запад окажет помощь Финляндии.

Я ответил, что шведское правительство располагает ложной информацией. Германия едва ли рискнет вторгнуться в Скандинавские страны, если Швеция твердо решит вмешаться в финскую войну. Но если Финляндии придется воспользоваться западной помощью, возникнет вопрос о транзите через территорию Норвегии и Швеции. И обе страны окажутся в затруднительном положении.

Ханссон согласился с моими словами.

Поскольку шведские представители постоянно ссылались на возможность нападения Германии на Швецию, если она официально окажет помощь Финляндии, следует обратить внимание на то, что в Финляндии располагали совсем другой информацией. Приведу здесь выдержки из беседы, которая произошла не позднее 6 декабря 1939 года между графом Розеном из Швеции и Германом Герингом. Прежде чем привести отрывок из этой беседы, я должен сказать, что накануне ее Розен задал Герингу несколько вопросов, и Геринг предварительно обсудил ответы на них с Гитлером. Вооруженный мнением своего фюрера, Геринг отвечал на вопросы Розена.

Розен. Если Швеция будет втянута в вооруженный конфликт с СССР, можете ли вы заверить, что Германия не окажет помощь вооруженными силами или иным образом Советскому Союзу против Швеции?

Геринг. Швеция может не беспокоиться по этому поводу: я остаюсь другом Швеции.

Розен. Могу ли я понимать это так, что Германия не будет оказывать помощь СССР против Швеции?

Геринг. Да. Это совершенно точно, тем более что Швеция всегда соблюдала позицию нейтралитета в отношении борьбы Германии с западными странами.

Вечером того же дня я самолетом вернулся в Турку, проделав оттуда путь до Хельсинки на автомобиле. Не успел я войти в дом, как мне позвонил Рюти. Он сообщил такую новость, что я сразу потерял сон. В местечке Сумма на Карельском перешейке Красная армия прорвала нашу линию обороны. По правде говоря, прорыв был не очень широк, но весьма опасен. Наши военные прикладывали все силы, чтобы ликвидировать его.

Тринадцатый день февраля во всех смыслах был днем несчастий. Утром пришло письмо от Эркко с первой информацией о расширенных требованиях СССР; затем отказ шведского кабинета министров на нашу просьбу о вспомогательных силах; и вот теперь известие о прорыве фронта под Суммой. Уже ясно был виден исход войны, но до ее конца оставался еще целый месяц.

На следующий день я доложил президенту и премьер-министру об отрицательном результате моей поездки.

Инцидент в Швеции

В довершение к моему визиту в Стокгольм несколько дней спустя разыгралась сцена, которая омрачила отношения между Финляндией и Швецией. Шестнадцатого февраля стокгольмская вечерняя газета «Folkets Dagblad Politiken» опубликовала заметку, действие которой можно было сравнить с взрывом бомбы. Под набранным большими буквами заголовком газета изложила цель моего тайного визита в Стокгольм и сообщила об отрицательном ответе Ханссона. Это сообщение было чрезвычайно неприятно для Финляндии. Ситуация усугубилась, когда премьер-министр Ханссон, по поручению кабинета министров, сделал заявление, в котором он, не слишком выбирая выражения, отметил:

«…финский министр иностранных дел обсудил этот вопрос в прошлый вторник 13 февраля с премьер-министром, министром иностранных дел и министром обороны Швеции. Была выражена просьба об отправке в Финляндию шведских военных частей. Шведская сторона сослалась на общие принципы внешней политики, применимые в отношении помощи, оказываемой Швецией Финляндии. Эти принципы были одобрены риксдагом 17 января текущего года. С тех пор никакого изменения нашей позиции в этом вопросе не произошло».