Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939-1940

«Ситуация весьма серьезная. Через Выборгский залив Красная армия перебрасывает новые силы. Это крупные соединения пехоты, усиленные артиллерией и сотнями танков. Мы не в состоянии отбросить их от города. Пока удается их сдерживать, но неясно, как долго удастся это делать. Поскольку наш фронт растянут, а лед на заливе еще крепок, наша линия фронта под угрозой. Это наша последняя линия обороны. Советские передовые части наступают столь же энергично, как и всегда.

Сейчас в ставке находится Ганеваль. Я запросил у французов бомбардировщики, чтобы противостоять атакам; сказал им, что если не получу их, то весь мир будет говорить: Франция и Англия уклоняются от выполнения своего долга».

Я сказал Маннергейму о визите Паасонена и о полученной от него информации. Он посоветовал мне отправить Паасонена в ставку, что я уже и сделал.

В 17.30, во время заседания кабинета министров в здании Банка Финляндии, у меня появился американский посол Шёнфельд, желавший видеть меня по срочному вопросу. Он показал телеграмму, полученную им от Штейнхарта, американского посла в Москве, который предлагал свою помощь Финляндии в достижении мира. Шёнфельд спросил меня, хочет ли Финляндия, чтобы Соединенные Штаты оказали ей помощь в этом деле. Он намеревался отправить свои предложения телеграфом в Вашингтон, а не в Москву.

Я сказал ему, что мы были бы рады помощи США в наших мирных переговорах, и предложил мой собственный план действий. Мы предполагали уступить русским полуостров Ханко и часть Карельского перешейка к востоку от линии Суванто — Койвисто (Приморск). По секрету я сообщил ему, что мы можем, в случае необходимости, пойти и на большие уступки. Я также сказал, что Швеция дала отрицательный ответ на просьбу Финляндии о дополнительной помощи и на запрос Запада о праве на транзит войск. Мы готовы идти на жертвы, чтобы предотвратить распространение большой войны.

Шёнфельд обещал передать мой ответ своему правительству этим же вечером.

В 22.30 из ставки позвонил Маннергейм, подтвердив все сказанное им ранее. Ситуация на фронте пока оставалась неизменной. Красная армия удерживала занятые позиции — плацдарм между двумя полуостровами, и у нас не было сил, чтобы отбросить их назад. Прогноз ситуации, по его словам, ничего хорошего не предвещал. Он высказал сомнения, что Москва захочет немедленно урегулировать положение на переговорах. Скорее советское правительство захочет затянуть переговоры, чтобы за это время войска могли продвинуться вперед.

Уже поздно ночью позвонил Эркко, получивший сообщение о том, что делегация благополучно добралась в Москву.

Москва выдвигает новые требования

Восьмого марта Эркко сообщил мне, что Гюнтер получил известие из Москвы: наша делегация удостоилась разговора по телефону с Молотовым. Первая встреча была назначена сегодня на 16.00.

Я передал это в ставку главнокомандующего, а Маннергейм сообщил мне, что развитие событий на фронте складывается неблагоприятно для нас. Советские подкрепления продолжают прибывать по льду Выборгского залива. На других участках фронта обстановка пока без изменений.

Я сразу позвонил Эркко в Стокгольм, чтобы передать следующее сообщение нашей делегации в Москву: «Ситуация на фронте развивается в прежнем направлении. По льду залива прибывают новые силы. Все остальное как и прежде. Отсрочка ответа до двенадцатого получена».

Полчаса спустя раздался новый звонок из ставки от Маннергейма. Он спрашивал, слышно ли что-нибудь о бомбардировщиках, запрошенных у Запада. Я сказал, что 12 самолетов вылетели из Франции и должны приземлиться в Нарвике. Галифакс сообщил, что Англия посылает 50 самолетов. Маннергейм попросил, чтобы они были отправлены как можно скорее, и я обещал ускорить решение вопроса.