Зимняя жерлица

Случается, что большая судачья стая, собравшись со всего обширного плеса, понорится в каком-то одном избранном месте и не покидает своего убежища долгие дни и даже недели. Отсюда и понятно, почему многие жерличники жалуются на бесклевье в эти периоды. Но стоит хоть кому-либо из них наткнуться на подобное лежбище, как в короткое время ему удается выполнить да чего уж там греха таить! — даже перевыполнить норму, не в силах удержаться от соблазна еще и еще раз испытать в душе незабываемое волнение от борьбы с упорной добычей.

Вот тут я малость того… Ну приукрасил, что ли. Аж самому совестно стало, куда меня понесло насчет упорства. Дело в том, что обычно попадающийся рыбакам средний судачок далеко не так упорист, как подобного размера щука. Куда там! Никакого сравнения. Судак, особенно в глубине, пока не видит рыболова, всегда идет как послушная лошадка, лишь изредка для порядка вздрагивает, пытаясь поднажать в глубину.

В общем-то засеченный судак идет к лунке спокойно, в основном ощущается только тяжесть добычи и несильные рывки в сторону и в глубину. Лишь при заведении пойманной рыбы в лунку рыбаку приходится слегка понервничать, поскольку тонкие жилко-вые поводки изредка перетираются об острые края нижнего отверстия лунки в самый последний момент, когда кажется, что победа уже близка.

Указанная мною пассивность судака происходит, надо полагать, не от слабости тела и духа, а скорее от тонкой чувствительности к болевым ощущениям, создаваемым острым жалом крючка, впившегося в его глотку. Несколько раз мне приходилось выуживать судаков на летнюю блесну, крюк которой насквозь пробивал верхнюю костистую челюсть хищника, так вот все эти экземпляры оказывали при вываживании куда более значительное сопротивление. Правда, на спиннинг, я уже говорил, подсекание и выуживание рыбы по эмоциональности превосходят ловлю на жив-цовые снасти — это следует со всей очевидностью признать. При использовании же зимних жерлиц в охоте за судаком рыболов в большинстве случаев находится поодаль от снастей, так что при поклевке подсечка следует запоздалая, когда хищник уже успевает достаточно глубоко заглотить наживку. Жало, прочно впиваясь в нежные ткани глоточной полости своей жертвы, при выуживании причиняет последней физические страдания, отчего частично она цепенеет По всей видимости, данное обстоятельство относится не только к судаку, но в какой-то мере также и к щуке, как, впрочем, ко всем живым существам. Я замечал в тех редких случаях, когда щука засекалась за глотку, что сопротивление ее становилось несколько слабее, свечек же эти трофеи практически никогда не делали. У подлещика на верхней челюсти, если ее так можно назвать, в том месте, где заканчивается хобот и начинается черепной хрящ, есть болевая точка, пробив которую рыболовный крючок напрочь парализует все движение рыбы, и она идет к берегу или к лодке словно тряпка. Таким образом, можно предположить пассивность выуживаемого судака как следствие болевых ощущений.

Сам того не замечая, я ушел в сторону от основной нити рассказа, приблизившись, однако, от сезона перволедья к самому тяжелому времени года для живой природы, а именно — к глухозимью. После активной судачьей охоты, длящейся в начале ледостояния приблизительно недели три, следует период постепенного затухания жора. На сильно сбрасывающих свой уровень водохранилищах судака можно поймать при благоприятных погодных условиях (давление, температура воздуха, направление ветра) даже в середине января, то и к концу месяца. К таким водоемам в Подмосковье относится, например, Рузское водохранилище, в какой-то степени — Можайское. А вот, скажем, на Истринском с его незначительным перепадом воды зимой о судаке к этому времени мечтать не стоит, разве что случайно влетит. О крупных глухих и слабопроточных озерах типа озера Сенеж (Московская область) даже и не упоминаю — там вообще глухой сезон наступает сразу за перволедьем. На последних водах судаки сбиваются в стаи и залегают в глубоких изломах дна, впадая в оцепенение до тех пор, пока не побегут под лед весенние ручейки.