Зимние Дацзыбао

База была хорошая, ценная. На протяжении нескольких лет к «Сатире» добавились: Театр имени Моссовета (он был у «Сатиры» за углом), находившийся на отшибе, но в том же районе Театр имени Маяковского, а спустя пару лет, когда был создан оперотряд и на его базе Отдел городского штаба оперотрядов Москвы по охране порядка на учреждениях культуры… Из театров и концертных залов он патрулировал, помимо перечисленных: Большой театр, КДС, Театр Образцова, «Современник» и ГЦКЗ «Россия». Плюс СК «Лужники» и «Олимпийский», где автор был первым командиром оперотряда. И Московский кинофестиваль, о чём рассказ особый. Плюс книги – как раз было время «макулатурных» изданий, на которые тоже надо было ночью стоять.

Книгами в фирме занимался Эпеля, он же Эпельбаум, профессионально, как Барт театрами. Прочими интересными для общего дела – Купа, он же Купченко, бывший милиционер. Он и придумал всё, насчёт оперотряда, и с московским Горштабом договорился. Мисисовцев от лица руководства пасли Лёша Фролов и Сергей Лукьянчиков – Лукас, которого уже нет на свете: рано умер. Хороший был парень, нестоличный, простой, как трамвайная шпала. И если кто-нибудь на основании перечисленного полагает, что «Сатира» была монополией, он сильно ошибается. На «Таганку» ей прорваться не удалось – там была своя фирма, из нескольких вузов, и держала она театр насмерть. Лёва Кацман ими тогда командовал. Ни одного лома на «Таганке» выиграть, на памяти автора, «Сатире» не удалось. Пробовали.

Любопытные были времена. Неформалы – на каждом шагу. Кто самиздатом занимался, кто в группах карате и ушу тренировался, кто иврит учил. Запрещала власть, не запрещала… Если что людям надо – хоть обзапрещайся. Всё равно прорвутся. Так всегда, во всех странах и при всех режимах было и будет. Неплохо было бы начальству это на заметку взять. Что до театральной мафии, заместитель помянутого Эпели вспоминал, как его дедушка ровно тем же занимался, когда в Одессу в 1899–1900 годах на гастроли приехал Карузо. Таки тогдашние ребята взяли лучшие билеты и очень неплохо на тенора со своими девочками сходили! А если копать совсем уж вглубь, в мемуарах Бомарше написано про компании парижской молодёжи, которые на ту же тему почтенным горожанам портили нервы. Так что мафия точно бессмертна – по крайней мере театральная.

Параллельно в жизни автора были ДНД МИСиС, оперотряды Дзержинского райкома партии и МГК ВЛКСМ, оперотряд ГИПРОМЕЗа и корочка внештатника МВД. Да и не только… Наркоторговцев, педофилов и прочих уголовников ловили в товарных количествах, самим могли шею свернуть, ежедневно было по два-три выхода в патруле… Пока не женился и на завод в горячий цех не ушёл, деньги на семью зарабатывать. Общественная работа – отличное занятие, пока молод. Потом надо другим заниматься. Но кем бы ни стал и как бы ни жил, остаются в памяти бессонные ночи и толпа, бегущая трусцой, тёмной колонной по белому скрипучему снегу, шуршащей осенней листве, весенним лужам или летней ночной прохладе, по пустой Москве. Молодые были, беззаботные. И все тогда ещё были живы. Не самое плохое время…

* * *

Не претендуя на эти лавры, констатируем, что эпоха наша заслуживает своего Дюма и своего Шекспира, Драйзера и Джека Лондона, Толстого и Пушкина ничуть не меньше, чем бывшие до неё. Распад империи – вещь для истории за последние несколько тысяч лет привычная, но сверхдержава рухнула в первый раз. И как рухнула! Самораспустилась, без катастроф и большой войны с соперниками, без нашествия варваров и сохранив отношения метрополии с провинциями. Естественно, с переделом границ по разным причинам, основная из которых – отход от провинциальных столиц, ставших столицами не номинальных, а реальных стран, тех регионов, которые были включены в их состав исключительно для подавления местного сепаратизма. Одно дело – разбавлять местное, не слишком лояльное центру население. Другое – остаться с ним один на один, когда всё, что скрепляло империю, для нового начальства не просто чужое, но враждебное. И его необходимо искоренить огнём и мечом или постепенно вытравить и выжечь. Включая язык империи, её историческое наследство и память о том, как в ней жилось.