Зимние Дацзыбао

Одно из самых приятных – юмористы. Несколько миниатюр Жванецкого, записанных чёрт знает в какие 80-е годы, рисуют нынешнюю ситуацию, как будто он к нам сюда на машине времени прокатился, спародировал и, вернувшись обратно, прочитал – в запас. То же самое у Олейникова со Стояновым. Смотришь – диву даёшься. И ведь понятно, что кто-то где-то всё это создаёт, заморачивается. Иногда исключительно талантливо: есть такие видеоролики, что их на кинофестивалях премировать надо. Иногда аляповато: ярко, цветасто, символика и настроение выдержаны, сойдёт. Иногда трогательно. Иногда смешно до колик. Прямо как вся наша жизнь. Чего в текучке дней обычно заметить не успеваешь. Так что хоть за это спасибо коронавирусной заразе. Появилось время на странное…

* * *

Что делать с дураками? С мелкими, глупыми, до дрожи боящимися за место бюрократами? С системой, которая их расставляет на все места и только им и даёт подняться? От них тошнит. Жить рядом с ними невозможно. Воздуха не хватает. А они на тебя глядят и искренне не понимают: что такого? Такая погань… Но всё по закону, по инструкции, по правилам. Они их и пишут, законы, инструкции и правила – под себя. И строго следят, чтобы все окружающие их выполняли. Им так удобно. И как их можно не выполнять? Порядок же нужен! Такие дуболомы…

Периодически революции их сметают, но на место прежних приходят новые Шариковы. А то и прежние, востребованные очередной властью, которая отменяет старые правила только для того, чтобы ввести свои – ещё дурнее и хуже предыдущих. От них можно уехать подальше, в эмиграцию, но там свои идиоты и свои бюрократы – просто с ними не сталкиваешься. Не знаешь язык, занимаешься не тем… Но они есть и ничем не лучше тех, от кого сбежал. А там как сложится. Прославишься, будут звать на родину и хвастаться, что ты там жил. Нет – нет.

Никого никогда не интересует, как ты на этой родине жил. Гнобили тебя и мучили, судили за тунеядство, как Бродского, и жить не давали, или просто загнали в лагеря и выжил ты чудом. Принято любить родину за то, что она родина. Не критиковать её, не ругать, не пытаться её к лучшему поменять и обустроить. Терпеть надо. Начальство вороватое и дурное на всю голову терпеть со всеми его шмарами и прихлебаями. Сук и воров в зоне. Вертухаев и стукачей. И прочую, в любой стране нарастающую строй за строем, эпоха за эпохой, век за веком и год за годом сволочь.

Вылетевших из системы или пока не добравшихся до власти подонков терпеть, которые на твоём горбу обратно хотят, в качестве оппозиции, притом что они только разваливать умеют, а строить и не думают. Их надо любить и на щит поднимать, они к хорошему призывают. У них и лозунги за всё хорошее, против всего плохого. Шмару наглую, неприличную терпеть с правильной фамилией папы и толстой записной книжкой – её в обиду сослуживцы отца покойного не дадут, даже когда она их грязью поливать начинает. Имеет право – он их всех породил и на крыло поставил, она его продолжение в этом мире. Ей и карьеру создадут, и денег подкинут. Это всё тоже наша родина, сынок!

Отойти в сторону, свой мир создать, не пускать туда никого, кроме нормальных людей, и жить с ними, создавая и творя, оберегая созданное не тобой и до тебя, расчищая и улучшая всё, что вокруг? Тоже можно. Но в этот мир обязательно придёт сволочь из того, другого. Мрачного и тусклого, где она главная. Так всегда бывает. Удивительно быстро кислород в окружающем тебя воздухе исчезнет, дышать станет невозможно, и всё вернётся на круги своя. Круговорот в природе – только чего? Дерьма, что ли? Как у нас – мусора. Перерабатывать его – не наш метод. Наш – деньги своровать, а воняет пускай под чужим забором, подальше. В Шиесе, не в Шиесе…

Раньше их хотя бы убивали. Дубиной или топором по голове, копьём или ножиком под ребро. Тюк, и нет его, мытаря, или там жреца языческого, который статую императора в твоём храме поставить норовит. Тырь – и нет его. Античные времена были, простые, незамысловатые. Потом это дело формализовалось. Дуэли и прочие поединки. Мечи, шпаги, огнестрельное. И так до наших времён. Но сволочи же обидно, когда её убивают. Ей можно, а её-то за что? Она законы на этот случай выпустила, что дуэли запрещены, а если при исполнении и на службе, так и пальцем её не тронь. Жизнью поплатишься. И чего ею людей не пугать? Она власть или не власть?

Тупик получается. Полный тупик. Туда пойдёшь – кранты, сюда – кранты. Решения только временные, каждый город, Глупов, по Салтыкову-Щедрину. Вроде нашего Санкт-Петербурга, который весь из себя культурная столица и имперские (!) традиции возрождает. И ведь не подкопаешься – возродил. Точно по Гоголю и Достоевскому. Кто не Акакий Акакиевич, тот полицмейстер с бляхой, дворник со свистком, Сонечка Мармеладова с панели, Раскольников с топором или старуха-процентщица, тварь ненасытная. Паноптикум в полном составе: кто не паук, так паучиха. Упыри-кровососы, но говорят куртуазно и с ласкою, вежливо. Научились за триста лет. Не каждый, люди там тоже есть и ещё попискивают, но каждый второй – точно.