Зимние Дацзыбао

Хотя террористическая война там именно и шла. И в столице. И в Волгограде. И много где ещё… Так что Победа, конечно, была. Но ничего на ней не закончилось. И справедливости она не принесла. В том числе победителям нацизма, который возродился и чувствует себя прекрасно. Особенно в Прибалтике и на Украине. Да и много где ещё, где памятники наши сносят, а тем, против кого мы воевали, устанавливают.

Так что Победа – Победой, семьдесят пять лет, круглая дата, все дела. Парад будет, как с коронавирусом покончат, «Бессмертный полк» пройдёт… Но детей и внуков надо по-прежнему учить воевать. Стрелять. Работать холодным оружием. Боевым искусствам надо учить. Маскировке и скалолазанию. Водить всё, что водится. И обязательно языкам. Чтоб понимали, что за спиной говорят.

И много чему ещё учить. Чтобы не пропали в жизни. Где опасны не только чужие, но и свои. И свои, порой, куда опасней. Ты от них угрозы не ждёшь, а тебя ножиком в спину… Как сто раз после войны было. И в 91-м. И по сей день. Те, кто воевал, дожили они до конца войны или нет, думали, что победят – и всё. Нормально будет. Гитлера только добить – и жить своей обычной жизнью. А оказалось, как оказалось. Как это бывает всегда, на всех войнах…

* * *

«Бессмертный полк»… Хорошее это дело. Идея была толковой с самого начала. Потом к ней много кто примазался и много чего наворотили. Одна икона с Николаем II вместо портрета кого-то из родных, на самом деле воевавших, чего стоила. И, вроде бы, давно проехали – но осадок такой остался… Надолго. При том, что не миллионы – десятки миллионов погибли. Их память почтить, а не политические бзики демонстрировать – так было б славно!

В семье не без урода – всегда так было и в наши просвещённые дни ничего не изменилось. Для кого-то «Бессмертный полк» – память о тех, благодаря кому мы живём. Для кого-то – повод для публичной эскапады разной степени идиотизма и пошлости. Однако вспомним – каждый своих, пока ещё есть время и силы. По домам сидим, на Красную площадь не выйти. Самоизоляция в Москве – и надолго. Но они-то, настоящие фронтовики, точно заслужили, чтобы о них помнили и вспоминали.

Дед – мамин папа. Лев Абрамович Вагнер, инженер-полковник, военный моряк. Родом из Екатеринослава – советского Днепропетровска. В партии с 1932 года, в РККА с 1933-го. Строил на всех морях и океанах порты, базы для подводных лодок, укрепления. На Дальнем Востоке строил, у Блюхера, на Белом море, на Чёрном, на Балтике, на западной границе перед самой войной… Арсенал в Сталинграде был его, военно-морская база в Севастополе, как город освободили, база подводных лодок в Балаклаве. На пенсию ушёл, достроив базу ВМФ на Камчатке – в разгар Корейской войны. После его перевели в Спецстрой. Атомные объекты и много что ещё. Ордена, медали, орден Ленина… Умер в Москве, в начале 80-х.

Второй дед – папа отца. Ефрем Яковлевич Сатановский, рядовой, сапёр. Из образованных, «белый воротничок» – главный бухгалтер кондитерской фабрики в Днепропетровске. В декабре 1941 года с отмороженными пальцами на ноге был отправлен в госпиталь. Пальцы ему ампутировали и увезли на долечивание в тыл, по месту жительства бабушки, которую, с её институтом, отправили в начале войны в эвакуацию, в Ташкент. Там он в 1943 году умер и там похоронен.

Дед жены по линии её мамы. Плесковский Марк (Михаил) Лейбович, красноармеец. Уроженец Белой Церкви. Прошёл почти всю войну. В январе 1944 года пропал без вести на фронте. В личном деле записано, что обстановка была сложная, никаких сведений не сохранилось. Был человек, нет человека.

Дед жены по линии отца. Вепринский Яков Петрович, красноармеец. Тоже белоцерковчанин. Был тяжело ранен, пуля пробила лёгкое. Умер после войны – в 60-х.

Братья бабушки – по маминой линии. Александр Ильич и Марк Ильич Фрейдины. Из очень известной в дореволюционном Екатеринославе и довоенном Днепропетровске семьи – сыновья состоятельного местного купца-мецената, укрывавшего при царе революционеров и помогавшего бедным, отчего его новая власть и не тронула. Его в 1990-м в Нью-Йорке ещё на традиционной воскресной аудиенции – фарбринген, в разговоре с автором тёплым словом последний Любавический Ребе вспоминал, Менахем-Мендл Шнеерсон… Многих Илья Маркович Фрейдин знал, многих спасал. А умер в начале войны – от холода и голода, в Орске, в эвакуации.

Воевали братья Фрейдины хорошо, потому и с войны вернулись, но в каких чинах и в каких войсках, неизвестно. Награды у обоих были, но какие – опять-таки не вспомнить… Марк – дядя Мара, вернулся на костыле, одноногим. Работал после войны главным администратором ростовского цирка и дружил со всеми цирковыми ветеранами-фронтовиками. Когда он в Москву приезжал, они у нас дома собирались. Умер он в 70-х. Его старший брат, дядя Саша, дожил только до 60-х. На нём екатеринославские Фрейдины и закончились.