Зимние детективные истории

Павел затаил дыхание. Женщина в красном зашевелилась, смятая тряпочка превратилась в алый флажок. На шахматных часах такой поднимается только для того, чтобы упасть в цейтнот. Фигура в красном выпрямилась, полы пальто взметнулись – женщина сделала мах ногой, переступая через оградку. Это изящное балетное па подчеркнуло совершенную красоту приближающегося момента и оставило в морозном воздухе размытый флюоресцентный след. Второй мах завершил создание светящегося иероглифа, и Павел угадал приближение того самого звука – пронзительной, чистейшего тона ноты…

В ту же секунду снежинка попала ему в глаз, вынудив моргнуть, и он не увидел, как фигура в красном крупной каплей сорвалась с карниза.

Он упустил тот самый миг.

В толпе кричали, и кто-то уже бросился вперед, к расплывающейся на снегу алой кляксе. Павел спрятал подбородок в шарф, сунул руки поглубже в карманы, повернулся и пошел прочь, молча расталкивая дрогнувшую и потекшую массу зрителей закаменевшими плечами.

Он не смотрел по сторонам и едва не угодил под колеса микроавтобуса, вывернувшего из подворотни под азартное: «Давай-давай, пошел, пошел, пошел!» Командовал молодой мужской голос. Его обладатель – смазливый блондин в спортивной куртке и модных джинсах с дизайнерскими пятнами – стоял в проеме, мешая закрыться сдвижной двери и устремив на место происшествия возбужденный взгляд. Он торжествующе улыбался.

Павел, отпрянувший от проплывшего мимо него капота, поймал эту улыбку и ответил на нее коротким ругательством.

– Да пошел ты! Козел! – бесшабашно ответил блондин и с грохотом задвинул дверь с нарисованным на ней логотипом местного телевидения.

Павел проводил удаляющийся микроавтобус внимательным взглядом, вынул руку из кармана и посмотрел на часы.

Телевизионный фургон покачнулся, угодив колесом в ледяную колдобину, и смазливый блондин, известный зрителям телепрограммы «Новость дня» как корреспондент Игорь Громов, упал на сиденье.

– Гоша, твою мать! – с досадой произнес дюжий рыжий оператор, отставив локоть, чтобы защитить от падающего Громова видеокамеру.

Она покачивалась у него на коленях – уже выключенная, но еще не зачехленная.

Гоша Громов угодил ногой в открытый кофр и тоже выругался, но голос у него был довольный.

– Гони, Петрович! – радостно скомандовал он пожилому водителю, который и так ехал быстро, насколько позволяли дорожные условия.

Накануне снег сильно подтаял, но ночью его вновь прихватило морозом, и на улицах образовались ледяные волны. Там, где шины проезжающих автомобилей слизали с них свежевыпавший снег, ледяные складки блестели зеленым, как бутылочное стекло.

Фотовспышка пробила одну такую волну насквозь, высветив вмерзший в толщу льда клок газонной травы заодно с основным объектом криминалистической съемки: мертвым лицом женщины в красном.

– Красивая, – с сожалением пробормотал стажер Воробьев, подув на свои застывшие руки.

В одной из них был остро заточенный карандаш, в другой новенький блокнот, на странице которого Петя Воробьев уже нарисовал схему места происшествия.

– Была красивая, – перемещаясь вдоль тела и на ходу подстраивая фокус фотоаппарата, сухо поправил его многоопытный эксперт Семенов.

– Только дурная! Прости, господи, что скажешь, – охотно включился в беседу белолицый и румяный водитель Витя, у которого в данный момент никакого полезного занятия не было. – Это какой же дурой надо было быть, чтобы с крыши прыгнуть? Молодая девка, жить бы да жить!

Недавний дембель, вернувшийся на гражданку с новым жадным интересом, Витя покосился на другую молодую девку. Статная дворничиха Таня отпаивала горячим чаем из термоса перепоясанного веревкой мужика в черной куртке. Под бугрящимся на веревке неразвязанным узлом болтался торопливо обрезанный «хвостик», уже распушившийся светлыми локонами пакли.

– Да не торопитесь вы, дядь Саш! – сочувственно похлопав поперхнувшегося мужика в черном по спине, сказала Таня. – У меня чаю еще много, и пирожки есть. Очень вкусные, с вишневым повидлом.

Кислое фруктовое повидло дяде Саше с его застарелой язвой было категорически противопоказано, но он кивнул и послушно повлекся в дворницкую. Таня крепко держала его за руку – как ребенка.

– Меня бы лучше взяла! – не удержавшись, повысил голос жизнерадостный экс-дембель Витя. – Уж я бы тебе, красавица…

– Ты, Витя, не ей, ты родине, давай, послужи! – бесцеремонно оборвал заманчивый посул эксперт Семенов.

– Опять?! – Витя обиделся.

– Не опять, а снова, – безразлично поправил эксперт. – Дуй на телестудию в «Новости», возьмешь там запись, которую они тут сделали. Куда ехать-то, помнишь?

– Обижаете, Сергей Анатольевич!

– Ну, так двигай. Да не тяни резину, одна нога тут, другая там, а то мы с Димкой тут замерзнем! – поежившись, добавил эксперт.

– А вы к Танюшке в гости попроситесь, она и вас погреет! Чайком или еще как! – густо хохотнул Витя, аккуратно роняя себя на водительское сиденье служебной вишневой «девятки».