Зимние детективные истории

– Вить, мне архив нужен, – заискивающе сказал Громов. – Помнишь, в прошлом месяце мы снимали спасательную операцию на Черном озере? Там пацаны под лед провалились, конькобежцы хреновы… Мне рабочий материал нужно просмотреть. Ты найдешь кассету?

– Я-то найду, – Виктор вытянул из кармана колючую связку, отделил самый маленький ключик и пошел с ним к высокому застекленному шкафу. – Вопрос в том, вернешь ли ты эту кассету на место? В прошлый раз твой напарник вот так же «на посмотреть» утащил запись с фестиваля по боди-арту, и где она теперь?

– На Ютьюбе, – хмыкнул Гоша. – Но там же тема какая позитивная была! Художественная роспись по голым девкам! А тут детишки в озере тонут, сам понимаешь, никакого удовольствия на это смотреть. Разве только по делу… Так что верну я тебе рабочку, верну, не волнуйся.

Он с готовностью принял в ладони кассету с наклейкой, на которой была проставлена дата съемки и написано слово «Архив».

То же самое слово высветилось в левом углу компьютерного монитора. Темное поле просветлело, на экране появилось черно-белое изображение пустой операционной.

– Давайте, я сам найду, – доктор Валентин Романов потеснил Павла у компьютера.

Картинка на экране ожила и затряслась на многократном ускорении.

– Вот.

Запись пошла с нормальной скоростью и стала более четкой.

– Я не вправе показывать вам этот материал, – с отчетливым раздражением сказал доктор.

– Я понимаю, – не отрывая напряженного взгляда от экрана, отозвался Павел. – Никто не узнает, обещаю вам… Вот! Вот здесь! Что сейчас происходит?!

– Вам во всех подробностях рассказать или как? – желчно спросил Романов. – Во всех подробностях вы не поймете. Это была длительная и тяжелая операция, пациент скончался, спасти его было нельзя.

– Вот сейчас скончался?! – Павел дернулся.

В его ушах уже несколько секунд вибрировал тот самый звук.

Валентин приблизил лицо к монитору:

– Еще нет… Вот! Сердце остановилось.

– Пациент умер?

Звук-стон, слышимый только Павлу, еще тянулся.

– Ну как вам сказать? – доктор пожал плечами и отодвинулся от экрана. – Формально – да, умер. Его еще минут десять пытались вытянуть, но, когда мозг отказал, работать дальше стало бессмысленно.

– Можно, я посмотрю еще раз? – попросил Павел.

Правильнее было бы сказать не «посмотрю», а «послушаю», однако доктор его не понял бы.

– Можно, – хирург ответил недовольно, но повтор записи все-таки включил.

Напряженно хмурясь, Павел смотрел на монитор.

Серьезное и внимательное лицо Павла выплыло на экран, когда оператор, устав снимать плохо различимое с берега действие на озере, развернул камеру на зрителей.

– Стоп! – заорал Гоша, и Лжедмитрий едва не подпрыгнул, но команду выполнил.

На экране застыл не очень четкий – камера двигалась довольно быстро, – но вполне узнаваемый портрет молодого мужчины с хмурым взглядом глубоко запавших глаз и небритыми щеками.

– Он? – Громов обернулся к своему напарнику.

– Он, точно! Одно лицо, да и куртка та же самая – обтрепанная, как у бомжа, – подтвердил рыжий Сашка, очень гордящийся профессиональной зрительной памятью. – Я, когда его сегодня тут увидел, подумал еще: видать, реально ментам в России слишком мало платят, если им не хватает на приличные шмотки и бритвенные принадлежности!

– Он самый! – повторил Гоша Громов и кровожадно улыбнулся. – Стоит, значит, и пялится на то, как мальцы в озере тонут… Любит, значит, реальные страсти-мордасти…

– Больной, наверное? – подал голос Лжедмитрий. – Психический?

– Псих должен сидеть в дур-р-рдоме! – рычащим голосом капитана Жеглова изрек Громов.

Он похлопал себя по карманам, что со стороны напоминало плясовой зачин «Цыганочки», и снова обернулся к Сашке:

– Бумажка с телефоном настоящего мента у тебя? Дай сюда.

Гоша протянул одну руку за бумажкой, а другой сгреб со стола мобильный телефон.

Трубка, прижатая к мясистому розовому уху, невнятно, но безостановочно квакала.

– Ладно, я узнаю, – взбегая по лестнице через две ступеньки, отвечал водитель Витя. – Ладно, я скажу!

Голос его звучал добродушно. Вите льстило внимание телевизионщиков, обратившихся к нему за помощью и пообещавших взамен вечную дружбу и всемерную поддержку. Витина родная сестра Наташка как раз собиралась замуж, и брату уже пришло в голову подарить ей профессиональную видеосъемку мероприятия.

– Тук-тук!

В кабинете криминалистов вкусно пахло ванилью и бергамотовым чаем. У стажера Пети Воробьева, выглянувшего на стук из-за большого квадратного монитора, губы были блестящие и красные, как у вампира.

– Чего тебе? – Петя облизнулся и потер ладони, имитируя деловитость и заодно стирая с пальцев предательские следы вишневого джема.

– А Анатольич где? – Витя огляделся, никого, кроме стажера, в кабинете не увидел и непринужденно присел на край стола. – Слышь, Петруччо, тут такое дело… Кажись, у нас в городе завелся маньяк.

– Сексуальный?! – стажер до предела округлил глаза.

– Не, – с сожалением помотал головой водитель. – Просто псих, который тащится, глядя на то, как люди умирают.

– Это он их… Сам?! – Петя заволновался.

Витя немного подумал.