Зимние призраки

После двадцати минут безрезультатной возни Дейл отсоединил телефон, вышел из папки «Америка он-лайн» и захлопнул проклятый ноутбук. Потом еще раз посмотрел на слова, скопированные в бумажный блокнот. Цербер argn все те wargs, которые следуют за ним… Цербера он, понятное дело, знал: трехглавый пес, охраняющий вход в подземное царство мертвых, в инфернальный мир. Но он никак не мог догадаться, что может означать вся фраза.

Кто бы ни был этот паршивец-хакер, он, несомненно, умен и начитан, но от этого не перестает быть паршивцем.

Слишком взбудораженный, чтобы писать, Дейл схватил куртку, вернулся в кабинет за бейсбольной битой и вышел из дома. Дождь прекратился, и воздух даже потеплел, но начал клубиться туман. Видимость была меньше пятидесяти футов. У подъездной дороги виднелся черный силуэт мертвой яблони, а вот амбар и остальные постройки будто исчезли. Белый «лендкрузер» покрылся капельками воды и казался полупрозрачным в сумеречном свете. С карнизов капало.

Где-то по направлению к невидимому курятнику взвыла собака. Потом еще раз.

Дейл даже ухмыльнулся. Подняв бейсбольную биту, он пару раз хлопнул ею по ладони, натянул на голову капюшон и отправился охотиться на пса.

Туман превратил заурядную маленькую ферму Иллинойса в неведомую страну. Собака прекратила выть за миг до того, как Дейл сошел с заднего крыльца, и он не знал, в каком направлении ему идти теперь, поскольку движущаяся стена тумана заглушала и искажала звуки. Он пошел к курятнику. Дом и машина исчезли в клубящейся за спиной серой пелене.

«Мы должны найти то, что мы потеряли».

Дейл спросил у тумана вслух, подражая голосу Джея Силверхилза:[16]

– Кто это «мы», ты, белый человек?

Его голос звучал странно и потерянно в серой пустоте. «Мы должны найти то, что мы потеряли…»

– Песик, песик, сюда, ко мне, – позвал Дейл, по-махивая битой.

Он не собирался бить собаку, ибо в жизни не ударил ни одно животное и даже человека. Он просто устал бо-яться этой псины. Энн много прочитала о собаках, преж-де чем они завели Хассо, маленького терьера, и говори-ла, что, поскольку собаки до сих пор являются стайными животными, они подчиняются иерархии стаи, демонст-рируют либо доминирующее, либо подчиненное пове-дение. Например, им так и не удалось отучить Хассо ли-заться – классический образчик подчиненного поведе-ния, который многие хозяева ошибочно принимают за выражение любви. Подчиненная собака в стае вылизы-вает вожака или тех собак, которые стоят выше нее в иерархии, чтобы взамен получить пищу. Этот черный пес вроде бы еще не демонстрировал Дейлу доминиру-ющего или подчиненного положения. Дейл решил, что вполне без этого обойдется.

«Мы должны найти то, что мы потеряли…» Отста-вив на миг в сторону это монаршее «мы», Дейл обдумал предложение. Он приехал сюда, на ферму Дуэйна, пото-му что ощущал, что потерял нечто важное: Энн и девочек, Клэр, работу, уважение коллег, самоуважение, спо-собность писать, – но в глубине души понимал, что это ощущение идет исключительно от жалости к самому себе и самолюбования. У него оставались деньги на счете в банке. Ранчо снова станет его через десять месяцев, когда истечет срок аренды. Пусть он и не совсем в академическом отпуске, но в университете благожелательно воспримут его возвращение на кафедру, если только он сам решит вернуться. В грязном дворе фермы у него стоял отличный «автомобиль повышенной вместимости для активного отдыха» стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, причем кредит за него был полностью выплачен. У него было написано почти шестьдесят страниц нового романа, и редактор пока что не отказался с ним работать. Нет, он потерял далеко не все. Пока еще не все.

«Мы должны найти то, что мы потеряли…» Может, дело было в этом «то, что мы потеряли»? Не он лично, а все в новом столетии. По крайней мере, его поколение. Каждый раз, когда Дейл садился писать об одиннадцатилетних детишках из лета девятьсот шестидесятого, у него начинало ныть в груди, но не из-за тоски по полузабытому лету, прошедшему много лет тому назад, а из-за некоего почти невыразимого чувства потери, от которого ему хотелось рыдать.

– Ко мне, собачка, – позвал Дейл, открывая дверь курятника и жалея, что не захватил фонарик.

Он шагнул внутрь и замер: в нос ему ударил мощный запах.

«Это не запах гнили, – констатировал Дейл. – Гораздо сильнее. Пронзительный. Свежий». Он заморгал в тусклом свете и поднял бейсбольную биту, словно дубину.

«Запах свежей крови».

Дейл едва не выскочил обратно, но желание собственными глазами увидеть, что же здесь все-таки такое, удержало его от позорного бегства. Через пару минут глаза достаточно адаптировались, и он разглядел длинное низкое помещение с пустыми насестами, старой соломой и забрызганными стенами.

Когда он заходил сюда в первый раз, стены и пол были забрызганы старой засохшей кровью. Они были забрызганы кровью и теперь, но даже в тусклом свете он явственно видел, что это свежая кровь, стекающая по грубым доскам.

«Пора уходить», – решил Дейл.