Зимний гастрольный тур

Рославлев вышел из кабинета. Сразу же туда двинулась ожидавшая в приемной группа высокопоставленных военных во главе с Ворошиловым.

Во всем Третьем рейхе не нашлось бы трезвомыслящего человека, который посчитал бы шефа гестапо не то, что дураком — даже недоумком. Господин рейхсканцлер склонялся к этой точке зрения ничуть не более других. Но даже если (допустим на минуту) подобная мысль и посещала голову Рудольфа Гесса, то, без сомнений, она бы исчезла без следа после прочтения доклада Генриха Мюллера.

Дело касалось инцидента с русским судном, утопленным английским крейсером чуть не на глазах береговой охраны, в непосредственной близости от входа в Кильский канал. Ввиду очевидной неординарности дела расследование не попало под юрисдикцию флотской контрразведки — нет, главным был назначен лично Мюллер. Впрочем, тот не стеснялся советоваться с моряками.

С самого начала следователи уперлись… если не в стенку, то уж точно в препятствие. Обычнейшим диалогом в ходе расспросов (пока еще не допросов) был такой:

— Вы хотите сказать, что получили приказ не предпринимать действий против этого английского крейсера?

— Так точно, господин следователь!

— Приказ был письменным?

— Так точно, господин следователь!

— Где он?

— Мне его дали на ознакомление и взяли расписку об этом.

— Кто его вам дал? Кто брал расписку?

— Капитан цур зее Халлер. Мой непосредственный начальник.

— Напишите на этом листе точную формулировку приказа. Не забудьте расписаться.

Через считанные три минуты следователь читал то, что запомнил сидящий напротив морской офицер: так… подойдет… время указано… тип крейсера?.. название?.. препятствий не чинить… в журнал не заносить…

— Вас удивил этот приказ?

— Никак нет, господин следователь. Еще раньше поступали распоряжения не ввязываться в вооруженный конфликт с британскими кораблями.

— А было ли, что в приказе прямо оговаривалось: не чинить препятствия крейсеру такому-то?

— Никак нет, господин следователь. Мне такого не приказывали.

Затык.

Сам журнал вызвал некоторые вопросы. В нем была запись, свидетельствующая, что в такой-то день, в таком-то часу раумбот R-20 вышел в открытое море курсом на запад. Проверка показала, что никаких запретов на это не существовало. Кораблик пошел на звук артиллерийской канонады. И не нашел русского судна, лишь его следы (если считать таковыми плававшие на воде трупы вкупе с мелкими обломками). Разумеется, находки были подняты.

И это было все, что содержал журнал в части инцидента с английским крейсером.

Во всех показаниях фигурировал один и тот же капитан цур зее Халлер. Он отдал приказ не одному подчиненному. К сожалению, допросить его не удалось. При попытке задержания означенный офицер просто застрелился и тем самым обрезал все нити. Если он, в свою очередь, получил чей-то приказ, то никаких материальных следов такового не осталось.

В другой ситуации гестапо принялось бы со всем пристрастием допрашивать тех, кто мог бы отдать такой приказ покойному Халлеру. Но шеф германской контрразведки, как уже говорилось, был очень умен. Он также отличался превосходным нюхом, а потому мгновенно учуял вонь высокой политики. Мюллер не пожелал действовать через свое прямое начальство. И направился к тому, кто не стоял априори на страже интересов флота или спецслужб.

Гесс должен был принять решение. Вот это и оказалось самым трудным. С одной стороны, выдался редкий случай прошерстить Кригсмарине так же, как до этого чистка прошлась по Люфтваффе. С другой стороны…

Чутье рейхсканцлера, отточенное долгими годами работы вместе с фюрером, твердило, что не стоит слишком уж налегать на очищение рядов флота от потенциальных предателей. Гросс-адмирал Редер на стороне партийного руководства, но его верность может поколебаться в результате слишком большой активности гестапо.

— Скажите, Генрих, кто мог бы стоять за этим капитаном цур-зее?

— Господин рейхсканцлер…

— Бросьте, Генрих, сейчас будем без чинов.

— Слушаюсь. Так вот, Рудольф, у моих специалистов лишь две версии. Это могли организовать англичане, задействовав "спящего" агента, к примеру. Или же операцию провернули тайные противники вашей политической линии в Кригсмарине. К сожалению, обе версии не имеют должной поддержки фактами. Заговорщики, кто бы они ни были, педантично заметали следы.

Про себя Мюллер полагал, что именно тщательная подчистка и есть главный след. Дилетанты (а именно такими он полагал моряков) не способны сделать подобную работу столь аккуратно. Иначе говоря, английская разведка как раз числится в главных подозреваемых. Хотя ребята с туманных островов вполне могли использовать политические разногласия среди флотских офицеров.

Размышления рейхсканцлера длились не более пары минут.