Зимний гастрольный тур

Любой мало-мальски соображающий в тактике офицер посоветовал бы организовать для обороны приморского города поддержку с воды. Но с этим дело обстояло скверно. Канонерские лодки (во флоте их имелось четыре штуки) для этой цели не годились: максимальный калибр составлял 105 мм, а броневая защита была еще хуже артиллерии, к тому же преодоление ледового покрова Выборгского залива оставалось за пределами их возможностей. Куда лучше подошли бы броненосцы береговой обороны. Их было два: "Вяйнамёйнен" и "Илмаринен". Оба имели десятидюймовые орудия в качестве главного калибра. Оба отличались неплохой для того времени зенитной артиллерией. Мало того: изначально проект предусматривал возможность плавания во льдах; для этого имелся усиленный ледовый пояс и ледокольные обводы корпуса. Но как раз эти два обороняли Хельсинки и прилегающие районы. Хуже того: при полном попустительстве со стороны финской авиации, над южным побережьем страны постоянно висели русские авиаразведчики. Уж они не пропустили бы не то, что подход броненосцев к Выборгскому заливу — даже просто выход из базы.

Наиболее дальновидные военачальники Финляндии (в том числе маршал Маннергейм) давно понимали, что стратегически война уже проиграна. Но они рассчитывали, что при взятии Виипури русские войска умоются кровью. И тогда можно будет выторговать более-менее приемлемые условия мира.

По известному выражению Отто фон Бисмарка "на каждую вашу хитрость русские ответят своей непредсказуемой глупостью". На сей раз РККА действовала не в соответствии с этой максимой. Никто из командного состава финской армии не назвал русский план дурацким или глупым. Умственные способности командования противника тоже не ставились под сомнение. Скорее к русским военачальникам применялись слова, соответствующие русским "сволочи", "мерзавцы", "гады ползучие", а также иные, еще худшего содержания.

Нехорошие дяди, отдававшие русским войскам приказы, и не подумали брать Виипури в лоб. Возможно, они вправду опасались высоких потерь. Как бы то ни было, славный финский город оказался полностью окруженным, если такое выражение можно применить к территории, находящейся на берегу залива. И на этом наступление застопорилось.

Само собой, обстановку доложили в финский Генштаб. В результате там воцарилось унылое единодушие. Все офицеры дружно объяснили остановку наступления лишь необходимостью оперативной паузы. Дело было даже не в том, что блокированный Виипури не мог сопротивляться долго. Русские не утрудили себя взятием города из-за нежелания терять время. Впереди у них была столица Суоми, и до нее — меньше двухсот пятидесяти километров. Времени же возвести серьезную оборону просто не осталось. Все финские военачальники полагали осназ за полноценную дивизию, а по боевым характеристикам эта часть соответствовала как бы не армейскому корпусу. И она уже продемонстрировала свои возможности в преодолении подобных препятствий.

Вот в этот момент вместо грома пушек зазвучали голоса политиков.

Финский государственный деятель, министр без портфеля Юхо Паасикиви, он же Юхан Хелльстен, швед по рождению, был не только ловким, но и трезвомыслящим государственным деятелем. Ему не застили глаза мечты о Великой Финляндии аж до Урала. Видимо, этому высокому должностному лицу случилось глянуть на глобус и прикинуть разницы в размерах Советского Союза и своей родины[7]. Сравнение ресурсов всех видов также не могло добавить воинственного духа вышеназванному господину. Как бы то ни было, он не только проникся убеждением, что эту войну надо заканчивать как можно скорее, но и начал действовать в том же направлении.

Надобно заметить, что до начала войны Финляндия пребывала в настроении, которое можно было выразить фразой: "Европа нам поможет". Во всяком случае, приверженцы этого мнения составляли большинство, в том числе в парламенте. Но Пассикиви с самого начала войны получил горячую поддержку от маршала Маннергейма. У него-то был опыт общения с союзниками. Ожидания бывшего царского генерала оправдались: Англия и Франция, ссылаясь на состояние войны с Германией, не обещали никаких ресурсов, кроме устаревших самолетов и танков, притом в небольшом количестве. Да и эта техника должна была прибыть к шапочному разбору.

В Стокгольм полетели инструкции к послу Финляндии. К удивлению многих, достичь договоренности о перемирии удалось быстро. Правда, к этому моменту осназовская бронетехника уже окружила город Котку, то есть до финской столицы оставалось сто шестьдесят километров. Но Паасикиви проявил недюжинную решительность. Он отбыл в Стокгольм еще до того, как перемирие было заключено. Туда же на самолете вылетел полномочный представитель СССР, наркоминдел Молотов.